Русская сказка Царевна-лягушка

   В государстве одном жил-был царь,
Православной страны государь.
Трёх сынов он имел,
Но и внуков хотел.
Как сейчас хотят, так было встарь.

   Вот своих сыновей царь позвал
И такой наказ каждому дал:
- Со стрелою лук взять,
Натянуть и стрелять,
Брать невесту, куда ты попал.

   Вышли с луками братья во двор
Исполнять их с отцом договор.
Запустил старший брат.
У боярских у врат
Привлекла стрела дЕвичий взор.

   А у среднего брата стрела
На купецком дворе прилегла
У светлицы в углу,
И калёну стрелу
Дочь купца-богача подняла.

   Натянул лук из всех своих сил
Младший брат, и стрелу запустил
Он в болото, жила
Кваква там, подняла
Та стрелу. А Иван всё ходил

   И стрелу свою долго искал,
И в болоте её увидал
У лягушки во рту.
Подняла стрелу ту,
Что царевич Иван потерял.

   Со стрелою лягушка сидит
И царевичу так говорит:
- Ко мне, Ваня, поди
И стрелу забери.
Наша свадьба с тобой предстоит.

   Взял лягушку печальный Иван,
Завернул в платок, сунул в карман.
К отцу братья пришли
И невест привели,
А Иван стоит как истукан.

   Но пришлось и ему рассказать,
Что смог так неудачно стрелять.
- Что ж, квакушку бери.
Будем свадьбы мы три, -
Говорит отец: - нынче играть!

   Сыновей после свадьбы призвал
Царь к себе и наказ новый дал:
- Вот что я вам велю:
Чтобы жёны к утру
Каравай испекли, чтоб ласкал

Всех людей знатных видом своим.
Накажите престрого вы им,
Чтоб серьёзно к стряпне
Отнеслись, чтобы мне
Не сменить отношение к ним.

   Вот Иван воротился домой
Очень хмурый, с больной головой.
А жена говорит:
- Почему грустный вид?
Поделись же печалью со мной!

   А тот: - Батюшка всех нас позвал
И испечь каравай приказал
Каждой нашей жене.
Потому грустно мне.
Лучше бы я тогда не стрелял.

 - Ты ложись, Ваня, спать поскорей!
Утро вечера всё ж мудреней!
Мне же дело всю ночь,
Чтоб беде той помочь,
А о том, что стрелял, не жалей!

   И лягушка тут кожу сняла,
Превратилась в царевну она,
Что ни в сказке сказать,
Ни пером описать! –
В небесах засмущалась луна.

   Вот в ладоши она громко бьёт,
Мамок-нянек на помощь зовёт:
- Надо нам в краткий срок
Для царя печь пирог,
Он его во дворце утром ждёт!

   Заалел потихоньку восток,
И у нянек готов был пирог.
А Иван утром встал
И пирог увидал –
С теремами там был городок.

   Вот к отцу все три брата пришли,
Пироги своих жён принесли.
Сперва старший достал,
Царь взглянул и сказал:
- Псам дворовым его отнеси!

   Пирог среднего сына поднял
Царь-отец, посмотрел и сказал:
- Да он вовсе сырой,
От нужды от большой
Я пирог этот есть бы не стал!

   Преподносит Иван свой пирог.
Посмотрел царь-отец и изрёк:
- Красоту вижу здесь!
Только в праздники есть
Можно это! Спаси меня Бог!

   Он сынам приказ новый даёт:
- Пусть ковёр жена за ночь соткёт.
Принести поутру.
На ковры посмотрю,
И победа одну из жён ждёт.

   Вот Иван воротился домой
Очень хмурый, с больной головой.
А жена говорит:
- Почему грустный вид?
Поделись же печалью со мной!

   А тот: - Батюшка всех нас позвал,
И ковёр выткать он приказал
Каждой нашей жене.
Потому грустно мне.
Лучше бы я тогда не стрелял.

 - Ты ложись, Ваня, спать поскорей!
Утро вечера всё ж мудреней!
Мне же дело всю ночь,
Чтоб беде той помочь,
А о том, что стрелял, не жалей!

   И лягушка тут кожу сняла,
Превратилась в царевну она,
Что ни в сказке сказать,
Ни пером описать! –
В небесах засмущалась луна.

   Вот в ладоши она громко бьёт,
Мамок-нянек на помощь зовёт:
- Надо выткать ковёр,
Чтоб ласкал царский взор,
Царь его во дворце утром ждёт!

   Вот к отцу все три брата пришли,
И ковры своих жён принесли.
Сперва старший достал,
Царь взглянул и сказал:
- На конюшню его отнеси!

   Ковёр среднего сына поднял
Царь-отец, посмотрел и сказал:
- Этот лучше рогож,
Но ковёр этот всё ж
У ворот бы на землю постлал!

   Преподносит Иван свой ковёр.
Засиял у отца его взор:
- Да здесь наша страна
С края в край вся видна!
А какой тонкий, нежный узор!

   Он сынам приказ новый даёт:
- Пусть с женой на пир каждый придёт!
Созову я гостей
Да со всех волостей,
А жена пусть там спляшет, споёт.

   Вот Иван воротился домой
Очень хмурый, с больной головой.
А жена говорит:
- Почему грустный вид?
Поделись же печалью со мной!

   А тот: - Батюшка всех нас позвал,
Привести вас на пир приказал.
При такой-то жене
Что же делать там мне?
Лучше бы я тогда не стрелял.

 - Ты ложись, Ваня, спать поскорей!
Утро вечера всё ж мудреней!
   Рано утром Иван
Встал, надел свой кафтан.
А жена говорит: - Посмелей

Ты на пир этот царский иди,
Только батюшку предупреди,
Что я вслед за тобой.
Как услышишь стук, вой,
Что я это, всех предупреди

И скажи: - Коробчонка гремит,
Лягушонка моя в ней сидит!
   И царевич пошёл,
Хоть и нехорошо,
И душа у Ивана горит.

   На пиру братья, жёны стоят
И смеются: - Чего один, брат?
И жены не видать!
Стыдно что ль показать?
   А Иван их насмешкам не рад.

   Вдруг поднялся такой стук да гром,
Потемнело всё сразу кругом.
Зашатался дворец,
Побледнел царь-отец,
А царевич сказал всем о том,

   Что, видать, коробчонка гремит,
Лягушонка его в ней сидит!
   Скороходы бегут,
А гнедые везут
К ним карету, царевна сидит,

   Затмевая собой солнца свет,
И прекрасней её в мире нет.
Вот с кареты сошла,
За столы повела
Мужа. Он идёт, ею согрет.

   За столом вино из кубка пьёт
Василиса, в рукав левый льёт
Все остатки вина,
Улыбаясь, она.
Вот и лебедя время идёт.

   Косточки у него обглодав,
Прячет в платьица правый рукав.
Жёны, что не допьют,
То в рукав себе льют,
Кости прячут в другой для забав.

   Вот пошла Василиса плясать.
Пляшет так, что её не унять.
Левым взмах рукавом,
Озеро вдруг кругом.
И другим рукавом взмах опять –

   Лебеди вдоль по водам плывут.
Жёны братьев пошли плясать тут,
Как махнут рукавом,
Только брызги кругом,
Взмах другим – чуть царя не убьют.

   Приказал царь невесток гнать вон,
Рассердился на них страшно он.
А Иван всё сидел,
На царевну глядел,
Её обликом был восхищён.

   В конце пира момент улучил,
Побежал домой, кожу спалил.
Василиса пришла
И её не нашла:
- Ах, Иван! Что же ты натворил!

Подождал бы всего лишь три дня,
И была бы я вечно твоя!
А сегодня прощай
И меня выручай
У Кощея, туда лечу я.

И за это, мой друг, не взыщи,
У Кощея меня разыщи.
   Выпорхнув из окна
Белой птицей, она
Улетела и скрылась в ночи.

   А царевич Иван горевал,
Что царевну свою потерял,
Снарядился в поход,
Так как время не ждёт,
Лук со стрелами он с собой взял.
 
   До Кощея путь очень далёк.
Повстречался ему старичок.
Рассказал старику
Всё, как есть на духу.
- Ах, царевич, зачем кожу сжёг?

Коль не ты эту кожу надел,
И снимать её не твой удел.
Василиса мудрей
И хитрей, чем Кощей.
Наказать он её захотел.

Повелел ей лягушкою быть
И три года в её коже жить.
Помогу я, сынок!
Дам волшебный клубок,
Чтоб тебе за клубочком спешить. 

   Покатился клубок по горам,
По лесам и зелёным лугам,
А царевич идёт
За ним, не отстаёт
По глухим и по топким местам.

   Лишь в сторонку решил поглядеть,
На глаза там попался медведь.
Лук скорее достал
И стрелу остру взял,
Но медведь попросил пожалеть:

- Коль наступит тяжёлый твой час,
Я исполню любой твой приказ!
   Лук Иван опустил,
Зверя в лес отпустил,
Не убил он его в этот раз.

   Чистым полем он дальше спешит,
Глядь – а селезень в небе летит.
Стрелу хочет пустить,
Чтобы птицу убить,
Только селезень вдруг говорит:

- Коль наступит тяжёлый твой час,
Я исполню любой твой приказ!
   Лук Иван опустил,
Селезня отпустил,
Не убил он его в этот раз.

 Повстречался вдруг заяц косой.
- Наконец-то я буду с едой!
   Стрелу хочет пустить,
Чтобы зайца убить,
Только тот вдруг ему говорит:

- Коль наступит тяжёлый твой час,
Я исполню любой твой приказ!
   Лук Иван опустил,
Зайца в лес отпустил,
Не убил он его в этот раз.

   Вышел к морю он, где на песке
Лежит щука, жизнь на волоске.
Чуть дыша, уж лежит
И ему говорит,
Видя нож у Ивана в руке:

- Коль наступит тяжёлый твой час,
Я исполню любой твой приказ!
   Нож Иван опустил,
В море ту отпустил,
Не убил он её в этот раз

   И повёл его снова клубок,
Прикатился он вскоре в лесок,
У того мрачный вид,
В нём избушка стоит,
А внизу-то подобие ног,

   Только курьих. Избушка скрипит.
Вот царевич Иван говорит:
- Ты, изба, не ленись,
Передком повернись,
Покажи вход, коль путник стоит!

   Повернулась изба. Он вошёл,
Видит печку и лавку, и стол.
А на печке Яга,
Костяная нога:
- Добрый молодец, с чем ты пришёл?

- Ты сначала меня накорми,
Напои да и в баньку своди!
А потом про дела
Мои речь бы вела!
- И то правда, сынок! Подожди!

   Всё та сделала славно, потом
Рассказал ей Иван обо всём,
Как он кожу сжигал
И жену потерял,
Как уже обошёл всё кругом.

   Разговор Яга стала вести,
Как ему Василису спасти:
- В плену держит Кощей,
Хоть отец, но злодей.
Смерть его тебе надо найти!

Дуб у моря, у дуба же сук,
На котором повешен сундук,
В сундуке заяц спит,
В зайце утка сидит,
И яйцо в утке той, милый друг!

А Кощей в нём иголку хранит,
На конце иглы той смерть блестит.
   И спасибо в ответ
Той Яге за совет
От души всей Иван говорит.

   Подсказала, где дуб тот растёт.
Вот Иван через топи идёт,
Через сказочный лес –
Дерева до небес.
Пробирался он долго, но вот

   Дуб высокий пред ним, а в ветвях
Сундук кованый виден в цепях.
Силы нет одолеть,
Тут помог бы медведь.
А тот рядом, в соседних кустах!

   Дуба ствол лапами обхватил,
Вырвал, наземь его уронил.
И разбился сундук.
Заяц выскочил вдруг
И скорей наутёк припустил.

- Где мой заяц? - А тот уж догнал
Беглеца, пополам разорвал.
Утка - в небо, и прочь.
- Селезню бы помочь!
   А уже тот на утку напал.

   Обронила яйцо, то в воде.
Надо ж было случиться беде!
Всё – яйцо не найти
И жену не спасти,
Так как смерть на игле, та – в яйце!

   Только видит он: щука плывёт,
А яйцо в зубах острых несёт.
Тут Иван его взял
И иголку достал –
Смерть Кощея Бессмертного ждёт.

   Вот он кончик иглы отломил,
И Кощей был лишён своих сил,
Наземь сразу упал,
Умер и прахом стал,
А Иван во дворец поспешил.

   Вышла тут Василиса-жена
И сказала Ивану она:
- Коль сумел ты найти,
От Кощея спасти,
То до гроба я буду верна!

   Из конюшни Кощеевой взял
Он коня и скорей поскакал,
Вместе с милой женой
Воротился домой...
Вновь счастливый у сказки финал!

-----
Владимир Старосельский: http://stihi.ru/avtor/vstar46

"Вновь счастливый у сказки финал!"
Хоть её я, конечно, читал,
И кино я смотрел,
И забыть не успел,
Всё равно радость я испытал.