не посвящаю его тебе

за отогнутым лацканом пряталось лето.
ты был сплошь из дорог, пересадок, билетов,
из карманов твоих про шинель нам пел Летов,
пели птицы, дома, города.
волосами твоими игрался ветер,
как в скорсезовском самом банальном сюжете,
ты был словно красивее всех на свете —
ну классический мальчик из драм.
ты был близко — смотрел на меня долгим взглядом,
пели птицы, твой голос гремел водопадом,
осыпались цветы мне за шиворот градом,
хотя кожу сжигал летний зной.
так тоскливо-отчаянно пели нам птицы,
и хотелось до крика в тебя влюбиться,
но шептали на ухо твои мне ресницы —
'до Голгофы подать рукой'.
оставалось, наверно, совсем немного —
хоть и длинная, только одна дорога.
осыпались ромашки в моих чертогах.
ты вдыхал сигаретный дым,
растворялся, терялся, летел куда-то,
оставлял мне красные в книжках даты,
и в горячем сердце моём из ваты
поселилась одна из зим.
...в том июле замерло моё лето.
заморозилось, стыло в глазницах где-то,
стало бледно-льдистого вовсе цвета
и исчезло в твоей руке.
ты ушёл, наступая ботинками в лужи,
ты ушёл, когда был так безмолвно нужен —
от тебя осталась одна лишь стужа
и подснежники в пиджаке.