Опрокинутость

*****
Начав писать, я всегда равнялся на классиков литературы. И вот, позволил себе прикоснуться к прекрасному. Я преобразил, а, правильнее будет сказать, переписал, одно классическое произведение. Угадаете, какое?
*****

В краю одном превознесенном
Свой дом воздвигнул гордый хан,
Где вдаль течёт ручей сакральный,
Чрез тьму всех гротов высясь, бурный,
Стремиться в тихий он лиман.

На много лиг стеною валов
Залив чудесный обрамлён,
Прекрасной кущей наполнЁн,
И аромат летит чрез дрём.
И старый марь, немой снедает,
Сверкает тьмою перевалов.

Но среди сосен, на ладу,
Лощина виделась ему,
И отроду, у тусклых звёзд,
Столь ярок не был блеск берёз

Богиня там о дьяволе стенала.
Чарующее время. Из него
В бурленье непрерывного смятенья
Начало, как не в разуме его,
Унять неодолимого страданья
Бросала камни–сочлененья

Могучей чреды: возле гряд,
Где галька с галькой говорят,
Являлося нежданное стремленье,
Наплыв сакральный мигом влагу гнал
На десять лиг, кривИзною меандр
Наплыв бросался, сквозь древесный мрак
Внезапно, будто бы старанием заморен.
Чрез тьму расселин, где мгла с водою вторят
И в умерщвлённый входит, в самый нун.

И из расселин, где муж не цЕнил
Ни маревый размер, ни ширину,
Являлись стоны: слыша их державный мнил
Что обещают предки нам борьбу.
И силуэт покоев вожделенья
Сползал по лику мокрых нив.
И плавный рёв всходил от исполненья,
И необычно–целым был калибр.
В куплетах сыри тех ложбин.

Какое явное мечтание –
Покой страстей и вожделенья
Средь нетленных фирм и мокрых нив.

И плавно певчие мотивы
Расслышал я тогда в бреду
Той чужестранной милой дамы
Так дивно вторившей тиши.

Под трели мягких лютней томных,
Многомотивных, разговорных,
Нам струивших глас лонжа к лонже,
О, как люблю я сии взгляды
Богини этой, вторивший в безмолвье
О скалах праведной наяды –
Моя душа зажглась, как на костре.

И в басовитые охваты
Я умертвить тогда бы мог
Все эти фирнистые гроты,
Весь этот радостный покой.

Их все бы чётко рассмотрели
Над рябью, неминучий звуков шири.
И гром летел бы, словно шторм.
Здесь, быстрее, здесь, смотрите!
О, как блистают его вежды!
И возле барда взгляд опустите.

И сей мечты расслышав звон,
Сольются плотной круговертью
Затем, что он взращён фимиамом,
И чалом элизия поён.