До последнего ждали отца и мать

Лебедей на Кучурганского лимане лет 40 я наблюдаю. Они
привязаны к родным камышам. Знают цену людям. Не привыкают к месту их кормёжки,
потому что знают, что может сотворить коварный человек. Но верны тому плесу,
где родились. Я помню много хорошего, что делал Иван Шило для них. Во льду
пробивал каналы, плавающее корыто из толстой вербы смастерил, чтобы в морозы
кормить птиц на открытой воде.

Помню трогательный случай. Стая молодых лебедей, старики
улетели или погибли, душ под 20, чуть не стала жертвой своей привязанности к
родному плесу. Мороз захватывал все больше территории на лимане, начиная с
берега. Стая жалась к домашней воде, которая состояла из камышовой заводи,
шелкового песочка на дне. В тени и безветренности, которые царили под старыми
плакучими ивами.

Холод отбирал все это у робких первогодков. Через
полкилометра отсюда гуляла свободная волна на главных глубинах Кучургана. Но
перелететь туда стая даже не думала. Лебеди сизые или беленькие не могли взять
себе в голову, что родной плес может быть им опасен. Наоборот, полагали юные
красавцы и красавицы, оставшиеся без папы и мамы, их спасение - в родной
заводи. Лебеди каждое утро обнаруживали, что воды в полусотне метров от Плеса
все меньше, вместо нее белая и холодная земля, в которой даже от камыша метёлку
не перехватишь,чтоб почистить зубы.

Конечно, молодежь до последнего ждала отца и мать.

Это лебединый берег огибала оживленная дорога. По ней авто
подскакивали так, что даже пыль не успевала подыматься - ухабы до рытвины. А
возле лебедей тормозили. Любовались доверчивым выводком.

Скоро люди поняли, увидев, что ночью лебеди спали не на
воде, а на льду, что молодежь может замёрзнуть. Несколько дней МЧС, рыбохрана,
пограничники пытались криком согнать семейство с прибрежного льда, да на
дальнюю воду. Тщетно. Лодками плавали в лебедям, собирали на воде, которая
превращалась в снежную кашу, отвозили на берег или переносили по тонкому льду к
вольной воде. Стая к ночи опять собиралась на ледовой площадке, в тихой заводи
под облысевшими ивами. Грустные летом, а зимой грозные деревья трещали старыми
дуплами и почерневшими сучками, помогая нам вразумлять бестолковое стадо,
которое можно было обвинить только в одном - верности родному дому.

Я тоже останавливал автомобиль, выбегал из теплого салона к
берегу, который стоял в морозной дымке, фотографировал, отправлял снимки в МЧС,
писал в Фб, звонил в природоохрану. Поскандалил с районным начальством.

- Лебеди важнее ваших планерок и ситуации в стране, -
заканчивался 2013-й.

Жаль, что уже не было на свете Ивана, который послал бы всех
и прорубил бы канал во льду, чтоб малышня могла плавать, как ей хочется и не
замерзать при этом, питаться привычно. Шило И.А. был директором совхоза, но
совхоз разграбили приватизаторы из Одессы. Иван не мог ничего поделать.
Ругался, рвался у высокому начальству. Даже боялись за его душевное состояние. И
от скорби он умер.

Короче, нашлись люди, в т.ч. поселковый голова, которые
поняли, что улететь на безопасное место молодые и благородные птицы могут
только семьёй, стаей. Что придумали люди, не знаю. Но любимцы полетели. Не раз
возвращались, кричали, звали. С неделю эта канитель. Хорошо, что не особо
морозило, декабрь заканчивался. Лёд грозил, но не убивал