За разговором

Порой мы в сказку попадаем,
В ней всё возможно: мы, как мотыльки,
Порхаем, только ведь недаром
Для нас везде расставлены сачки.

К чему веду я? Некий дядя
Однажды номер Путина набрал.
Вот сумасшедший! Чего ради
Затеял телефонный карнавал?

Сидел бы, ел бы дальше воблу,
Не лез бы к солнцеликому царю,
Который там, в стеклянной колбе,
Следит за миром по календарю.

Но Путин всё-таки ответил,
И дядя прошептал: «Как?.. Это вы?..»
А голос Путина был весел:
«Да, это я, увы, увы, увы!»

Не мог себе поверить бедный
И бледный дядя. Как он задрожал! –
Как будто в двух шагах от бездны
Свой личный пистолет он заряжал.

Прервал его молчанье Путин:
«Ну, говори, зачем ты позвонил?
Мы что, беседовать не будем?
Да ты не бойся! Я не крокодил!»

И дядя смелости набрался,
Вздохнул поглубже, выдохнул, спросил:
«Скажите, кто из ваших мразей
Чуть было человека не убил?»

«Что-что? Какого человека?
А, человека... Вы опять о нём...
Вы что же, будете полвека
Твердить и бредить только об одном?

У нас проблемы все от нервов –
Пусть ими занимаются врачи.
Мы победили печенегов –
Историю Отечества учи!»

Скажи, читатель, ты стерпел бы
Подобную любезность от царя?
Какие выдержат здесь нервы?
Какие не взбушуются моря?

В припадке гнева стукнул воблой
Наш бедный бледный дядя и вскричал:
«Кто из твоей поганой шоблы
Навальному отраву всыпал в чай?» 

«Ты что, не слышал? Лукашенко
Перехватил секретный разговор.
Я в слове «крепкого орешка»
Не сомневаюсь до сих пор».

«Я что, по-твоему, придурок,
Чтоб верить в эту ересь Лукашни?
Я не ловец подобных уток,
Уж ты меня, Володя, извини.

Скажи мне лучше, почему ты
Решил Фургала бедного «расстричь»?
Ты посчитал, что это круто,
Когда сидит в Хабаровске москвич?

Он ничегошеньки не может,
Откуда ты вообще его нарыл?
Страна спасти Фургала хочет,
Но ты его зачем-то посадил».

«Ему я верить не намерен, —
Ответил Путин и слегка вздохнул. —
Убийства след, увы, затерян,
Но он убийца. Нас он обманул».

«Так докажи! Гони улики!
Устрой ему открытый честный суд!»
На это Путин лишь с улыбкой
Ответил: «Я живу среди Иуд».

«А сам ты, что ли, не Иуда? —
Наш дядя как в припадке завопил. —
Ты обещаешь людям чудо,
Но что ты со страною натворил?

Одни бедны, другие — воры,
И в урнах ищут бабушки еду.
Ты на глаза навесил шторы,
Чтоб не смотреть на эту ерунду».

«Нет, я с колен Россию поднял,
Как на галерах раб, всю жизнь тружусь.
Ты поступаешь слишком подло,
Но я тебя прощаю и не злюсь».

«Подумаешь, какая милость!
Скажи мне лучше, что ж не возродишь
Ты медицину, чтоб стремились
У нас лечиться Лондон и Париж?

Мечтают все сбежать подальше
В какую-то нормальную страну.
Устали все от вечной фальши!» 
Но Путин лишь ответил: «Ну и ну!»

А дядя наш рычал и плакал,
Краснел, бледнел, почти что зеленел:
«Ты на простых людей накакал,
Твоё второе имя — Беспредел!

Бульдозер давит столько фруктов!
Ты мог бы раздавать их беднякам.
Они нуждаются в продуктах,
Они порой сидят на сухарях!»

«Но санкционные продукты
Должны мы уничтожить и не есть». —
«Кто — «мы»? Все те, на чьей посуде
Так много блюд, что их уже не счесть?»

«Поднял я пенсию недавно…»
«На рублик? На копейку? Ты герой!
Из своего достал кармана
Монетку собственной рукой!

Но не один лишь этот подвиг
Тебя прославит, вечный президент!
Ты любишь труд — не любишь отдых,
Ты бьёшь рекорд уж два десятка лет!

Так что ж ты спрятался в свой бункер?
Наверно, ты от страха там дрожишь,
Как будто ты какой-то лузер
И даже хуже — крохотная мышь.

Что ж не попробовал вакцину
Себе вколоть? Подай пример другим!
Ведь ты заладил, что отныне
Коронавирус будет излечим!»

«Моя испробовала дочка
Всё на себе, и я тут ни при чём.
Давай уже поставим точку,
Поговорим о чём-нибудь другом». 

«О чём другом? О чём с тобою
Мне говорить? О розах, может быть,
И об узорах на обоях?
Но я хочу о том, как дальше жить.

Ты самолёт легко сбиваешь,
Как банку из-под пива со стола,
И преспокойно наблюдаешь
За всей своей страной из-за угла.

Мы не в стране живём, а в яме!
Кто из неё нас будет поднимать?» —
И дядя воблу стал ногами
Топтать и проклинать людскую власть.

Он бился в стену, призывая
К ответу солнцеликого царя:
«Я позвонил тебе, не знаю
Зачем, но может, всё-таки не зря?»

В ответ, как капельки по крыше,
Гудки, годочки длинные, гудок.
Наверно, Путин не расслышал.
Наверно, Путин сделал всё, что мог.