из неизданного 512

Передо мною, весь промокший,
Дрожит парнишка надцать лет
С лицом библейского пророка,
И подаёт из тьмы конверт.

В потоке струй дождя ночного,
Боясь подняться на престол,
Весь сжался в зеркало кривое
И, как в гипнозе, смотрит в ствол.

Поодаль спит понуро кляча,
Что страшно ржала петухом.
В репьях весь хвост и даже грива,
А ростом - точно Прохор-гном...

Я и забыл Lepage свой спрятать,
Когда мальчишку разглядел -
Не смог от морока очнуться,
Но смерти гостя не хотел...

А на крыльце уже полдома -
Всем интересно, страх пропал.
Кто шею тянет из проёма,
Кто тащит дедовский фонарь...

Сестра в плечо меня пихает:
"Что, дурень, встал столбом пред ним?
Мальчонка, видишь - вовсе тает.
Зови его, там поглядим...

Пусть отдохнёт, поест с дороги,
И баня вроде не остыла -
Умоется, поспит немного,
А там решим судьбу посыла..."

Ночь промелькнула. Скоро утро.
Едва успели сделать всё,
Чтоб сгладить стыдную минуту,
Когда гость стукнул нам в окно...

Помыт, накормлен, спит в гостиной,
А предо мной лежит пакет
С сургучной треснувшей маслиной
И прячет тайну прошлых лет...

Среди вас те, кто может помнить,
Как я спешил в тот самый Энск -
На лето к тётке паровозом.
И в странное попал купе...

Едва отделался инфарктом,
Хоть не жалею ни о чём:
Цыгане, пьянки, девки в красном
И та, с лорнетным петухом...

Всё помню до мельчайшей пыли:
Как кур завязнул в колдовстве,
Когда мы в тамбуре курили
Табак ванильный Belaubre...