Симон и Сатир. Ночной диалог

- Как быстро ты, Симон, однако ж,
Любовь свою сменяешь на преисподний гнев
Тому причина - рёв толпы, ты от неё,
Конечно, независим как и вчера так и сегодня.

- О, как же ироничен твой язык, сатир!
Признаться, посмеялся б вволю,
Но не к лицу мне смех, мой путь есть горе.

- А может быть от смеха бы и легче стала твоя доля?

- Нет жизни в моей жизни. Лишь робот я всего,
Во гневе грозен, что боюсь до смерти сам себя,
Но больше смерти - жизни я страшусь,
Снедает сердце зависть по безвременью,
Что жил на свете не любя.


- Ты любишь женщин или власть,
А может злато твоя страсть?
Что есть любовь? Что ты хотел сказать, Симоно?
Ты недостаточно пожрал, любя на свете не себя?

- О, злой сатир, неумолимо прям твой пыл.

- Я говорю лишь то, что ты сказать забыл
Иль мысль порой неуловимую твою
Я каждый раз, поймав её, тебе ж несу.
Ведь ты - слуга народа, большой ты человек,
А я - лишь жалкий шут и короток мой век.
Ты - сильный мира, я - народ
Как вышло всё наоборот?


- А знаешь что, сатир, я был недавно в зале ожидания
И вот что там подумалось мне вдруг -
Здесь слишком быстро все проходит.
Проходят вспышки радостного пыла,
Проходят вереницей тягостные дни.
Как удивительно устроена вся жизнь!
Здесь жить хотящие так рано умирают,
А сорная трава цепляется за край!

- Кто любят жизнь, те к Жизни и уходят,
А горькая полынь людская, предвидя, очевидно, кару,
Страшится покидать свой временный земной предел
Блуждают тенью в лабиринтах грез,
В храмах торговцев зловонный дух запретный.
Ваши пророки по вашему заказу врут,
Им больше, кстати, по душе блестящие монеты.
Блуждают люди в пирамидах непотребств.
Из искр похотей своих, рождая зверя
И вместо минотавра встречает их огонь:
"Имейте веру" - всё твердят, себе ж самим не веря.



Они все верят, что за морем сияет сладкий Вавилон.
И кто-то там их ждет с оливковою веточкой в руках.
Там богачи от жира уж дышать не могут,
А всё боятся, что от голода умрут вот вот.
Наив в мечтаньях беглецов, и не поймут никак,
Что рая на земле нигде не сыщут, хоть убейся.
Не первые вы, не последние, кто думал: "я могу!",
Но веру потерял, а после и последние надежды.
Хотя, возможно, их и не было там никогда.
А вместо них был шёпот змея, что притаившись
Во кроне из листов манящие-иллюзорных долларовых древ,
Он вкрадчиво глаголил: "вы будете как боги,
Но только чуть добрей, умней и милосердней,
Ты руку девичью простри и воссияет третий глаз,
Над миром воцарится первоархонта всевидящее око."
Прошли в веках цивилизации, народы, поколенья,
Но то, что было то и есть и будет, но не вечно.
Вот палец пишет на стене: "ты взвешен и ты найден легким"
Скажи Симон, быть может ты живешь две жизни?
Иль запасной чертог ты приготовил?
Весь воздух грудью не вдохнёшь.
Застывшей кровью встанет время
И горькой желчью станет смех,
Но кто познает меру веры?
Кто ради ближних отречётся от себя?
Снедает сердце зависть по безвременью,
Тех, кто прожил на свете не любя.