кто-то

на рандеву с дождем приходит день
в цветастой кофте странного покроя,
прообразом промокшего плейбоя,
промозглой ночи вычурная тень.
еще лежит на листьях ржаво медь
долгов пред летом осени гулящей,
такой нагой, наивной, настоящей...
ее не встретишь ни вчера, ни впредь.
и, невесомо /светом ли, дождем/
висит изнанкой мира паутина,
как неудачная художника картина,
не оцененная промокшим сентябрем.
застыло небо серой дымкой грез
над темной лужей снов и пробуждений
наверно ждет дождливых откровений
от желтых листьев парковых берез.
очнувшись, ветер легкою рукой -
эх, погадал бы, что там будет дальше -
наврет с три короба, правдиво, зло, без фальши,
о том, что день найдет в дожде покой.
найдет любовь, надежду, состраданье,
уснув под вечер светом фонарей...
укрывшись темною прохладой площадей,
и ночь принЯв, как яд.
как наказанье.
***
зацелованные ветром спят деревья мертвым сном,
лишь луна смешно и слепо в тучах бродит, будто гном,
будто карлик на подмостках цирка цвета сентября.
вся в каких-то странных блестках звезд ли, солнца, янтаря...
и за каждым поворотом тайных улиц городов
ждет ее нетрезвый кто-то перегаром дум и снов.
ждет от неба подаяний в виде золота луны...
тихой грустью изваяний, громкой близостью зимы.
зацелованные ветром, сбросив листьев платья вниз,
спят березы цвета неба. лучшей осени каприз...
***
кто-то снизу небо кроет легким матом крепких слов,
где-то псы луною воют в предвкушеньи сладких снов.
и на паперти бульвара желтым светом фонарей
раздает луне гитара мелочь самых лучших дней.
и не важно то, что вечер, окрылив опавший лист,
взяв в заложники лишь ветер, превратит аккорды в свист,
в хрип измученных деревьев, в дым сгорающих костров...
осень лишь одно мгновенье в искривлении миров,
где столетья длится лето, где в безвременьи зима.
это все, наверно, где-то.
здесь же вечер. сны. луна...