Не останавливая бег

Снега, искрясь дождём лучей,
слепят глаза и тают.
И день за днём ледник-ручей
сам от себя сбегает
водою чистой как слеза,
но пресной даже слишком,
катает гальку, вниз скользя,
проказливый мальчишка.

В нём нет ни жизни, ни песка,
лишь горная прохлада.
Наверняка, ему бока
ещё намнут преграды –
стеною встанут на пути
гранитные утёсы:
где проточи,
где обойди,
где в сель сорвись с откоса.

Как зверь в ловушке он ревел,
когда теснили скалы,
порушил каменный предел
и часть с собой забрал их.

Шиверой яростных страстей
речушку-недотрогу
не отпугнул, а вместе с ней
резвился на порогах.

Внизу, в долине, благодать:
скал не страшны оскалы,
любви желанья не унять –
струя струю ласкала…

Вода стремилась быть светлей,
их ложе выстилая
песком от собранных камней,
а жизнь не знала края.

Ледник-ручей он и теперь.
Бузит сейчас в предгорьях,
хотя давно прорвался сель
в далёкий путь до моря.

Устал, как будто человек,
и отдохнуть охота,
но, если остановишь бег,
становишься болотом.