Не в кассу

  Часы, сменили время и число, ещё в такси,
бегущего и лобызающего слякоть в дёсны,
да и несущего в двадцать девятый день
февральский, високосный – супружника, к
пенатам тем, в которых День рожденья у
жены зачнётся, в семь утра; да и цветов
букет благоухал в руках от нетерпенья, и
ждал, когда его поставят в вазу – без участи
сюрприза сразу, а лишь потом он станет им,
когда забрезжит  утренний рассвет…          
  Муж, «вальсом прочесал» на «цырлах»
между стен, и оборотней солнца не включая,
и кожей всей не ощущая – её и даже её тень,
упавшую от месяца на стулья, стремился
юркнуть в тёплую постель, не принеся улики
на хвосте – боясь, как «Вини Пух», не
потревожить улья…?
  Но вспыхнул свет, лягнув в глаза копытом,
с реминисцентным эклектизмом звона рюмок
и с духом приторным чужого ей парфюма,
которым по мездру он был пропитан.
 Предчувствия  пунцовости «заката»
переносились стаей в его профиль…Нелепо
висла на Голгофе – надежда, как на лапах
ёлки вата…? Враньём, как «ксивой» прикрываясь –
марал он «холст» в манере Пикассо, с присущей
ему выходкой и выпуклый мазок оставить кистями
стараясь…
  Но женская рука, в которой оказались розы – уже
хлестала ими по его «иконостасу» – не сделав
промаха в преддверье Дня рождения – ни разу,
в двадцать девятый день… Февральский…
Високосный…
  Ведь благоверный нужен был ей «в неглиже»* –
без миллиграмма штукатурки. А так, чтобы
стрелять «окурки», так их полно на этаже, в углу
у мусорного бака цвета хаки и расцеловывать
«бэу» – не для её набрякших губ огня
пылающего мака… ( 2010г.)

*Неглиже – в данном случае используется, как термин
чистый, нелинованный, принадлежащий только ей…