Я замерзаю

Трещат по швам затянутые раны,
Дрожит усталый голос на морозе,
Мы собирали вместе чемоданы,
Но вместе оставаться нас не просят.

Мой рейс прибудет очень скоро,
Минут пятнадцать нужно подождать,
Пока что можем дальше спорить,
Друг друга в чём-то убеждать.

А после – снова разбежимся,
Ведь нам уже не привыкать,
Не привыкать носить не глаженые джинсы ,
Не привыкать друг друга забывать.

Не привыкать писать на почту письма,
Не веря в то, что нам ответят,
Не привыкать любимых делать смыслом жизни,
Не привыкать, что мысли от металла рикошетят.

Но, если из металла наши чувства,
К тому невозможно быть готовым,
Ведь ты живёшь счастливым, грустным,
Живёшь и веришь в чьё-то слово.

Пока оно не станет пылью
И не осядет в лёгких как асбест,
Зачем кого-то полюбили,
Чтоб после ставить на нём крест?

Тогда, к чертям любовь и дружбу,
Тогда, к чертям все обещания и клятвы,
Война придёт – мы схватим ружья,
И расстреляем тех, кто раньше был для нас приятным.

Убьём в себе всё то, чем дорожили,
Построим мир на трупах и костях,
Построим мир, который заслужили,
Построим мир, но, к счастью, лишь в снах.

Не заслужили даже думать о подобном,
Нам высоко бы не позволили летать,
Признать ошибки даже не способны,
Мы не способны даже кем-то стать.

Пустые люди – просто оболочки,
Бездумный мусор с жаждой власти,
Они на дне биологической цепочки;
На вкус и цвет – не одинаковый фломастер.

Да, кто вообще его попробовать решил
И кто решил, что мы – вершители порядка?
Кто, мне скажите, думать запретил,
Кто запретил бежать отсюда без оглядки?

Нас в клетках здесь не запирали,
Мы добровольно шли на бой,
Чтоб заслужить дипломы и медали,
Чтоб оказаться в ленте новостной.

Но потолок наш – строчка в некрологе,
Заметка в жёлтой газетёнке;
Каким бы не был я убогим,
Я не могу стоять в сторонке.

Я не хочу страдать всю вечность,
Я не хочу о ситуации молчать,
Я не хочу кричать, что безупречен,
Но и обратное нет смысла утверждать.

Мы все изгои собственных желаний,
Мы все здесь белые вороны,
Живём в режим ожиданий
В рядах гражданской обороны.

А враг-то где, его нам покажите,
А враг-то здесь, сюда, скорей, сюда,
Сначала в зеркало смотрите,
Потому кричите, что пришла беда.

Мы сами создаём себе проблемы,
Но сами не способны их решить,
Мы - толпы нищих, мы – богема,
Мы просто те, кто хочет жить.

Жить, улыбаясь и смеясь,
Когда проблемы – словно нереальны,
Есть лишь загвоздка, все мы – грязь
И побеждает тот, кто более нахальный.

А скромным – крошки с барского стола,
Им чувств достанутся объедки,
Зачем у человека голова,
Когда есть жировые клетки?

Зачем нам что-то взвешенно решать,
Когда стихийность бьёт ключом,
Зачем кого-то слушать, понимать,
Когда ты сам вооружён?

Зачем любовь, зачем нам дружба,
Зачем нам мир, зачем война?
Зачем ножи, зачем нам ружья,
Зачем ты мне, зачем нужна?

Я, что, отвыкнуть не могу?
Я, что, найти не смог замену?
Я, что, ещё чего-то жду?
Я, что, сегодня маску не надену?

И мир увидит слабости все разом,
И разом точечно удары нанесёт?
Я, что, умру от чьей-то фразы,
Меня никто здесь, что ли, не спасёт?

Да, нет, да, это бред уже какой-то,
Открою дверь, тогда меня спасут,
Но как спасти с больничной койки,
Когда ты там, когда я – тут.

Как долго ждать спасительного чуда,
Как долго ждать, когда же ты придёшь,
Как сложно дальше верить людям,
Уже однажды веря в ложь.

Я здесь практически замёрз,
Но пальцы бегают по клавишам в припадке,
Пока ты наслаждалась летом, меня укутывал мороз,
Я спал в объятиях исписанной тетрадки.

Там сотни незаконченных портретов,
Там твои фразы, контуры лица,
Там даже вырезки газеты,
А в них – два развалившихся кольца.

Я начал пить безумно много кофе,
Плевать, что дальше с сердцем будет,
Плевать, проснусь ли на голгофе,
Плевать на кашель при простуде.

Плевать, что я практически замёрз,
Плевать на влажную подушку,
Что пропиталась миллионом горьких слёз,
Плевать на то, что остывает ужин.

На отражение из зеркало смотрю,
Но почему-то вижу монстра,
Которого и ненавижу, и люблю,
Вот это да, вот это нонсенс.

Сижу сейчас перед экраном,
С иголкой, с нитками, в очках,
Зашить пытаюсь снова раны,
На кровью перепачканных руках.

Меня сейчас, я полагаю, вырвет на ботинки,
А, если нет, то сам всё вырву из себя,
Давай, всё расскажи мне без запинки,
Что только бог для нас судья.

Что сами в этом оказались виноваты,
Что перешла дорогу кошка,
Что нет пути, ведущего обратно,
Что всё оставить нужно в прошлом.

И я действительно согласен,
Но не способен отпустить,
Держу в руках котёнка словно первоклассник,
Пытаюсь маму в том, что он нам нужен убедить.

Я замерзаю летом и весной,
Я замерзаю сутки напролёт,
Я замерзаю осенью, зимой,
Надеясь, что хоть кто-нибудь придёт.

Я замерзаю, одиночеством укрывшись,
А мой костёр – сдувается метелью;
Ну, почему мы умираем от того, кого назвали жизнью,
Ну, почему земля теперь становится постель.

Я замерзаю, в зеркало смотря,
Я человек, я человек – ледышка,
Исходить холод от  меня
И я притягиваю смерть,
Но я отталкиваю жизни.

Пытаюсь быть счастливым хоть немного,
Пытаюсь свет от Солнца получить,
Я верю в Дедушку-Мороза и в единорогов,
Я верю в то, что можно искренне любить.

А для чего вообще любовь и дружба,
Когда на сердце лёд, в душе – мороз,
Я так хочу, хочу быть нужным,
Но я не нужен, я – отброс.

Трещат по швам затянутые раны,
Дрожит усталый голос на морозе,
Я заболел, веду себя как пьяный,
О прошлом проливаю снова слёзы.