Пастух

Мне было лет четырнадцать
и помню как сейчас:
я далеко продвинулся -
коров колхозных пас.

Ходил немного ленно я,
на всё вокруг плевал
и кружку с брагой пенною
во здравье поднимал.

А по утру в росистые
со стадом шёл луга,
и Борька, бык мясистый,
тёр об меня рога.

Бичом, с размаху щёлкая,
коров водил гуртом,
а в это время школьники
сгибались всем хребтом.

Над партой, над тетрадкою,
учили мягкий знак,
я получал тридцатку,
я умный был и так.

И был делам обученный
и жизнь легко текла -
перепадало случаем
мне женского тепла.

Хозяйки овдовевшие,
чья участь нелегка,
под трели соловьиные
жалели пастушка.

Но это лишь запевочка,
а дальше всё в разнос -
к нам городская девочка
приехала в колхоз.

И я, навозом пахнувший,
признался ей в любви,
а девочка та ахнула:
- Нет-нет, не говори!

Не стану я пастушкою,
поэтов я люблю...
Эх, руки не послушные,
что вами сочиню!?

Так поначалу думал я
и брагу пил ковшом
и фраза вдруг разумная
ко мне пришла потом:

"Во мне уже полощется
горючая слеза,
и вот чего-то хочется
взглянуть в твои глаза."

Идут тропой разбитою
коровушки одни
и девочка забытая
исчезла из груди.

А я пером отточенным,
строкою за строкой,
пишу словами сочными
про грёзы и покой.

Вот так из деревенщины
поэтом видным стал,
но - слава, деньги, женщины,
как я от вас устал!

И голос мой простуженный,
огонь во мне потух,
и хоть я и заслуженный,
но я в душе пастух.