Путешествие в Шамбалу

Он был из тех, кто рождены скитаться,
Чтобы бродить средь острых горных пиков,
Он мог легко бесследно затеряться
В суровом этом мире многоликом.
Он любопытен сызмальства был дюже,
Мог нос засунуть даже в преисподню,
Какой-то мухой с детства был укушен
Или направлен волею Господней.
Он исходил все горы и пустыни,
Пешком протопал, в общем, пол планеты,
И открывал он истины простые,
И нарушал границы и запреты.
Искал он силы, знаний и прозрений
Не в фитнесс центрах, не в библиотеках,
Он собирал коллекцию мгновений,
Что оседают счастьем в человеках.
Он доверял своим  ориентирам,
Ветрам и солнцу подставляя шкуру,
Он наслаждался чудным этим миром
Без опытных наставников и гуру.

Однажды он по плато Путорана
Блуждал, гоняясь за  оленьим стадом,
Внезапно облако промозглого тумана
Его накрыло сыростью и хладом.
Он натянул штормовку и пуховку,
И, снаряженье мощное имея,
Он мог спокойно выдержать зимовку,
Но замерзать он начал все сильнее.
Он погрузился в сон, и замерзание
Уже его скрутило в рог бараний.
Вдруг, он очнулся, но уже за гранью
Всех мыслимых в обычном мире граней.
И перед ним в голубоватом свете
Предстали старцы в белых одеяниях,
И ласковый волшебный тёплый ветер
Производил волшебное сияние.

Один из старцев в жёлтом ореоле,
Похожий на рисованного Бога,
Лучом любви буравил биополе
Практически до верного ожога.
И произнес богоподобный старец,
Мол, в это царство наше тридевято
Уж тыщу лет не попадал скиталец,
Тем паче без протекций и без блата.

И тут дошло до нашего героя:
 «Да, это ж Шамбала - видать по всем приметам.
И может здесь меня трудоустроят,
И буду жить в тепле анахоретом».
А старец взглядом острым, как рентгеном,
Сверкнул и снял надежды и сомненья,
- Вернешься вскоре снова в теле тленном
К своим суровостям привычным и лишеньям.
Ну а пока окрестности исследуй,
Впитай в себя энергию иную,
С махатмами немного побеседуй,
Спроси о чём-то, что тебя волнует?

И он пошел куда-то не ногами
И даже не вперёд, не по дороге
И расстоянье мерил не шагами.
(А как иначе, в призрачном чертоге?)
Пути прямы - не ёкнет в повороте,
Там лес и дол всегда полны видений,
Несет героя на автопилоте,
Там нет страданий, нет и наслаждений.

И вот опять в компании старейшин,
Готов вопрос мудрейшим на засыпку.
(Уже привык, уже заматеревший),
и ждёт ответ без права на ошибку.
- О, старцы древние, (да нет – вневременные),
Вы в двух словах мне просто объясните,
Вам ведомы все хитрости земные,
Какие нужно нам подёргать нити,
Чтобы в земном не долгом воплощении
Шли строго параллельно дух и тело,
И чтобы между ними мы без трения
Могли бы властвовать собою без предела?

И старцы в бороды немедля рассмеялись,
Ну и чудак же этот человече!
Не нужен тут ни синтез, ни анализ,
Быка  тянуть не надо издалече:
- Рецепт простой для самоуправленья,
С высот небесных виден и понятен,
Но может он до белого каления
Вас довести – он очень неприятен.
Секреты эти знать совсем не худо,
(Достаточно внимательного взгляда),
Что когда чешется отчаянно, до зуда,
Чесать ни в коем случае не надо.
Да, не предай слова мои забвению –
Забывчива обычно наша паства,
И люди вместо самоуправления
Страдают часто от самоуправства.
Запомни, друг, и все исполни чётко,
Будь сам себе механик и хозяин,
В уме и в …опе пересиль чесотку,
Все очевидно – нет великих тайн.
Ни пальцами, ни всплесками извилин
Позывам злой чесотки да не внемли!
Я вижу, что слова мои смутили,
Не обессудь. Теперь пора на землю.

И ожил наш прокачанный бродяга,
Над тундрой солнце все еще тускнело,
Под майкой хлюпала скопившаяся влага,
Чесалось сильно скрюченное тело.
Он все же почесал себя за ухом,
Раскинул осторожненько мозгами,
Наладил связь и с телом он, и с духом,
Подрыгав вверх приветливо ногами.
Потом и в горле что-то зачесалось,
Он выкурил с блаженством сигарету.
- Эх, сколько там нам властвовать осталось?
 Пошел чесать ножонками планету.