Звезды герой

Снимать звезду Героя я не стану,
Зажму покрепче гайки орденов.
Протру над правой бровью пальцем рану –
В кармане нет ни ваты, ни бинтов.

Задрался шлем, ударил о расчалку,
Не слишком славным выдался прыжок.
Когда покинуть вынужден был Чайку
В момент, как Гюнтер Ралль меня поджёг.

Стремясь к земле просёк, что плохо вижу
И думал то, что пулями прошьют…
По камням окровавленную жижу
Тащил ещё сто метров парашют.

Немного ноют сбитые колени
И боль в спине прерывисто остра.
На фоне гор – хорошие мишени
Для немцев были «И» мои с утра.

По солнцу, как положено, с востока
Веду свою я группу между гор.
На штурм аэродрома у Моздока
По карте обозначен был курсор.

С утра стояла ясная погода,
Сопутствовала выполнить приказ.
Отсвечивал слегка от небосвода
Вершиной белоснежною Кавказ.

Всего со мной семнадцать самолётов
Горячий август путь перекрестил.
Но ждут в засаде мессеры пилотов
И выбран ими верный видно стиль.

Но численное явно превосходство
Дало врагу лишь несколько минут:
Веду я с Чайки боем руководство
Мои ребята плавно немца жгут.

Один. Другой. Вон третий клюнул носом,
Четвёртый Мессершмит уже горит.
Но я, наверно пользовался спросом,
За что в конце сраженья был подбит.

Внизу, вдали подсолнух смотрит в небо
Туда бы постараться дотянуть…
Как воздух, как кусок ржаного хлеба
Себя спасти, машину – в этом суть.

Но поршень клинит. Двигатель не слышно,
Охватывает пламя фюзеляж.
Плывёт раскрытый купол в небе пышно
Со мной в последний, видимо, вояж.

От вражьего идёт аэродрома
Машина – в плен конечно будут брать.
С одним ТТ… Над бровью гематома
Прицельно класть мне может помешать.

Правше придётся метить левым глазом –
Отсюда некудышный результат.
Затвор ответил нагло мне отказом,
А немец тычет в спину автомат.

Не бьют. Не сняли даже портупею.
В свой штаффель немец давит на педаль.
Холодный чай… Я чувствую – потею
Со мной ведёт беседу Гюнтер Ралль.

Его акцент имеет много тонов
Улыбка не спускается с лица.
- Кури. Не хочешь? Ну, майор Антонов
Нальём чуть позже к ужину винца.

- За что звезда? – За Финскую. Ещё бы,
Сейчас тебе про это расскажу!
Десятков шесть я вылетов особых
К себе в заслуги щедро уложу.

Тогда, зимой, в боях был одинаков –
Троих твоих на землю опустил.
И орден со звездою скоро Яков
На грудь себе с почётом нацепил.

Гордилось всё Малахово героем –
Родная новгородская земля!
Теперь вот плен… Не водят под конвоем,
Брожу я по Солдатской не шаля.

Над глазом обработали мне рану,
Питаюсь вместе с немцами. И сплю…
Во сне лечу на Чайке я к Ирану
И там своею массою давлю.

Майорским две в петлицах место шпалам
И под начало дан был целый полк.
И места нет взысканиям, опалам –
Лишь бей врага, чтоб он навек замолк.

И били, хоть машины наши вялы.
Сейчас вот вышел вовсе перегиб.
Не знать мне больше в небе чистом славы
В полку наверно думают – погиб!

И вещи по традиции раздали…
Механик – друг Афоня Басенков,
Скорей всего проникнулся в детали
И верит, что товарищ жив здоров.

Я жив! Но сдохнуть всё же не мешало.
Попробую с оказией бежать.
Шинель люфтваффе лишняя лежала
Её бы постараться мне отжать.

Но вскоре путь лежит в Моздокский лагерь,
Оттуда Мариуполь не далёк…
Бегу. Посадки, степи и овраги –
Один несчастный в поле василёк!

Пригрела санитарка Кузенкова –
Матрёне в три погибели поклон.
За фронт хочу. К своим пробиться снова
В мой полк. Списал давно меня уж он.

На Ейск по морю? Риск погибнуть глупо.
Мечусь как призрак. Братцы, я живой!
Но станет мне могилой Мариуполь
Отметкой безымянной, нулевой.

В его районе без вести я сгину
В свои ещё не полных тридцать пять.
Согнул пред немцем думаете спину?
Но нет! Я в небо рвусь стремглав опять!

Пронзивши несгораемой кометой
Лечу на Чайке в свой последний бой.
Не сняв Звезду – моей душой согретой
Ворвётся в стан врага её герой!