Два стихотворения. Рубцов - Анищенко

  Есть у Михаила Анищенко стихотворение «Спасение», с посвящением Сергею Морозову. Всякий, кто его прочитает, сразу припомнит «Выпал снег…» Николая Рубцова. Прочитает и подивится внешней схожести и внутренней разности их. Конечно, Анищенко шёл по следу Рубцова, как младший брат. Вбирать в себя и переплавлять в своих стихах другие поэтические миры – вообще фирменная черта Михаила Анищенко, дающаяся ему как никакому другому поэту. И здесь мы видим, как поэт вбирает в себя мелодику и мотивы рубцовского стихотворения.
   Шёл с вырубов с корзинкой брусники в руках и «раскачивал» внутри оба стихотворения. Читал Рубцова – вспыхивал свет, читал «Спасение» – свет гас. Свет внешний – не внутренний. Как будто лампочка на улице качалась от ветра, то пропадая в тени, то снова являясь мне. Кажется, ни одного светового слова нет у Рубцова, разве что «чистый» и «красотою древнерусской обновился городок». Пожалуй, ещё и «храм Софии» (а если ещё и бывал в Вологде в зимний денёк и в снегопад!). И всё-таки очистительный свет плещет вам в душу! От него легко, как от воображаемого выпитого вина («словно выпил я вина»). Световая гамма Анищенко поплотней, появственней: «на склоне дня», «во мгле», «ночь», «в аду» (правда, мы ничего не знаем о последнем, но, согласитесь, всем «опытом» культуры своей мы связываем его с кромешной ночью). Я со смущённой улыбкой прокомментировал про себя: у Рубцова предвкушение «вина» от нахлынувшей радости чистоты и света, как это было у него после написания очередного шедевра, у Анищенко – освобождение от «ада» пития: «Хорошо что я не запил // нынче с самого утра». «Спасение» – так он называет своё стихотворение. Освежающий снег «ада». Временное избавление от мук: «Так встречают снег и холод // лишь в России да в аду».
  Хотя… это же временность счастья, ощущение его краткости – один из лейтмотивов лирики Рубцова. Вот и здесь мелькнуло в конце – «Жизнь порой врачует душу». И тут невольно возвращаешься к началу: «…и всё забылось, чем душа была полна»! Тоже очень рубцовская черта, присущая, думаю, более чем 90 процентам его лирики. Бинарность: свет – мрак. Эти внутренне-световые снижения окольцовывают то и другое стихотворение, а внутри шедевров теснятся – «пленительно, как в детстве», «радостная весть», «сердцу хочется чудес», «врачует», «то-то славно на земле», «сердце проще вдруг забилось»… И всё-таки – простодушие, доверчивость Рубцова, его «живое обнажённое русское чувство», а с другой стороны – предел, «умирание в каждом стихотворении», бездна. «Ну и ладно! И добро» – вершит своё стихотворение Рубцов, «Россией и адом» – Анищенко.
  Невольно же, сразу, начинает звучать и «Первый снег» Анищенко, тоже идущий ночью: «Здесь ночи из чёрного крепа, //И голос прощальный дрожит…//Зачем же он с ясного неба // На тёмную землю бежит?» И ещё мне кажется, что внутреннее пространство «Выпал снег…» Рубцова обращено к Миру – храму, городку, детям, всей России, пространство Анищенко сжато сильнейшей судорогой личного, но предельно мощного, пронзающего. Но по-другому, чем у Рубцова.


Выпал снег - и все забылось.
Чем душа была полна!
Сердце проще вдруг забилось.
Словно выпил я вина.

Вдоль по улице по узкой
Чистый мчится ветерок,
Красотою древнерусской
Обновился городок.

Снег летит на храм Софии.
На детей, а их не счесть.
Снег летит по всей России,
Словно радостная весть.

Снег летит - гляди и слушай!
Так вот, просто и хитро,
Жизнь порой врачует душу...
Ну и ладно! И добро.

СПАСЕНИЕ

Сергею Морозову

Первый снег ударил залпом.
Нету худа без добра.
Хорошо, что я не запил
Нынче с самого утра.

Было больно и тревожно,
А теперь, на склоне дня,
И представить невозможно –
Снег, идущий без меня.

Не мечталось о наследстве,
А оно летит с небес.
И пленительно, как в детстве,
Сердцу хочется чудес.

Снег идёт. Летит, как небыль.
Тихо светится во мгле.
Снова люди смотрят в небо...
То-то славно на земле!

Я давно уже не молод,
Но всю ночь стою в саду...
Так встречают снег и холод
Лишь в России да в аду.