Когда томлюсь я горькою разлукой...

Когда томлюсь я горькою разлукой,
Кляня тоску в безрадостном краю,
Тайком на грудь я возлагаю руку
И вспоминаю Родину свою. 

О, как далек в туманности безбрежной
Безвременно оставленный чертог...
Но сквозь года я слышу голос нежный –
Меня сквозь сон манящий огонек:

В нем грезится бескрайняя Россия,
Что дремлет в необузданных снегах,
И всякий раз как будто бы впервые
Мне душу бередит неясный страх:

Мне боязно, что в сумраке жестоком
Из рук ее скользнет удачи нить,
Иль вражее недремлющее око
Вновь возжелает дух ее сломить.

Но всякий раз я душу усмиряю
И прочь тоску трусливую гоню
Лишь оттого, что сердцем понимаю:
Ни горький рок, ни ненависть слепая
Не изничтожат Родину мою.

Что сворой псов терзаема Россия,
Едва ей был отмерен новый век,
Когда ее хоромы расписные
Низвергнутый покинул печенег.

И Грозный Иоанн, склоняся долу,
Поникнув горделивою главой,
Очей своих неумолимый холод
Смирял пред своевольною страной.

Вметалось пламя; смутою кровавой
Терзалась ты, что алчущим червем...
Лишь маковки церквей золотоглавых
Во тьме горели гордым янтарем,

Когда в ночи, охваченная жаром,
Пылала непокорная Москва,
Перед Француза яростным ударом
Свои не преклонивши купола;

Тоска сливалась в песнь во дни гоненья,
И киноварью вспенивалась кровь...
О, если б мог отдать я на мгновенье
В груди своей взращенную любовь

К лесам твоим – трезубцам малахита,
К шелкам озерным – лентам бирюзы,
О, Родина! Не знала б вражья свита
Твоей в веках не пролитой слезы!

Мой милый край, в печали безнадежной
Терзаемый и братом, и врагом...
Твой грозный голос – колокол мятежный –
Взметнется ввысь в тумане голубом,

И в час тоски и горестной разлуки, –
О Боже, силы, грешным, даждь нам днесь –
Я прошепчу, к груди прижавши руки:
«Есть Родина, а значит – счастье есть!»