Акмэ?

Достиг ли я вершины своей, и вскорости начну путь «обратно», вниз? Или только взбираюсь я натужно на этот эфемерный пик?
Или, клянусь, богами, вершина моя – это плато, обширное – не хватит взора – плато, на котором есть место впадинам и холмам, сногсшибательному ветру и орлам, оврагам и даже причудливо изогнутым деревьям?
…На плато том воздух разрежен и ни «единой души» там не встретишь. Только вдалеке, когда спадает Извечный туман и расступаются свинцовые облака, едва угадываются силуэты других плато, на которых, видят боги, так же бродят «одинокие».
«Одиноким» не следует «видеть» друг друга. У «одиноких» есть органы поважнее очей. Например, ноги. «Одинокие» (и токмо они) могут отрастить такие ноги, что им не будет нужды спускаться «туда», вниз. Они могут научиться шагать по вершинам!
«Одинокие» не обременены ненужным скарбом. Вся их тяжесть – в голове.
«Одиноким» претит начётничество, они хохочут с шаблонизма, а от мещанства «одиноких» в лучшем случае тошнит.
О, эта тошнота! Эта постоянная, век от века нарастающая в горах тошнота!
Ты уже готова излиться своим очистительно-правдивым потоком на этот безнадёжно погрязший в мещанстве и без того смрадный мир…