Родной до стона

Увиденное всколыхнуло душу:
Родной до стона деревенский быт.
Я зов его душой и нынче слышу.
Да только этот быт почти забыт.

Смотрю с тоской на милый вид избы,
На петухом украшенную печь.
Печи родной тепло не позабыть.
Так захотелось на неё мне лечь.

Поесть бы щец, что в пору ту варили…
Утратил свойства бабушкин рецепт -
Нет чугунов, в которых их томили,
Да и печей-то русских тоже нет…

С тем хлебушком, что бабушка пекла
Вкуснючей солодушки похлебать.
Дед строго вёл застольные дела,
Трапезничать мог только он начать.

Как ловко дед покой в семье хранил.
Он лодырей  вовек не почитал.
В избе у нас всегда порядок был.
Дед всех в повиновении держал.

С зарёй вставал - до первых петухов.
Бухыкал сипло в кряжистый кулак.
Просил у Господа прощения грехов,
Кисет свой брал и насыпал табак.

Перекрестившись, глядя на иконы,
Пил молоко и ускользал как тень,
Умело укротив дверные «стоны».
Он шёл в овин. Там начинал свой день.

Как мне был дорог дедовский уклад,
В меня он влился с материнским молоком,
Того уже нельзя вернуть  назад…
Всё изменилось. В горле сжался ком.

…За печкою - ухваты, рогачи,
Седая ступа с треснутым пестом.
На прялке сохнет пряжа.  На печи
Стоит корзина,  с беленым холстом.

Над койкой низко нависает зыбка…
Ночами в ней баюкали детишек?
(И появилась на устах  улыбка):
Как много об неё набито шишек.

Вот на комоде ветхая гармонь -               
Былых забав весёлая подруга.
Мне кажется, заплачет, только тронь.
Услышать бы её, хоть краем уха.
               
А рядом  балалайка - три струны.
 Хозяйка давних местных посиделок,
Давно молчит, забыта без вины.
Была кумиром и парней, и девок!

Перед глазами (их заслали слёзы)
Проходят жизни лучшие года,
Где детство босоногое, как грёзы,
Исчезло безоглядно навсегда.

Мне прошлое так дорого! Оно,
Как лучик солнца согревает душу!
Хочу вернуться в этот мир давно.
Но не дано мне сон веков нарушить.

Солодуха – отвар из сладкой свеклы
Зыбка   -  детская подвесная колыбелька.