Марш пленных немцев по Москве. 1944 г

История СССР. Том 2. 1941-1945 гг.

ГЛАВА 41. МАРШ ПЛЕННЫХ ФАШИСТОВ
ПО МОСКВЕ 17 ИЮЛЯ 1944 ГОДА

Сорок четвёртый год сложился славно,
советский фронт лишь наступал,
с боями трудными, но плавно
всё увеличивался  вал,
словно цунами надвигалась,
и постепенно наполнялась
волна, что с немцами сражалась,
на неприступный их причал.
И, как бы Гитлер не кричал,
война вошла в другую фазу,
то ощущали все и сразу,
теперь лишь русский дух витал
в окопах, немец что копал.

И летом, в ходе операции
с названьем грозным, что «Багратион»,
познали немцы сущность репарации,
где был разгромлен главный бастион –
германская группа армий «Центр».
Вермахт понёс мощнейшие потери,
и в этом главный был момент
заглавной группы цитадели –
там уничтожены или попали в плен
тысяч 400 солдат и офицеров,
что не смогли продемонстрировать манеры
непобедимости, примеры
их превосходства надо всем.

Потери были много выше Сталинградских,
союзники засомневались – шатки
им показались цифры взятых в плен.

Чтоб всем продемонстрировать успех,
и дух родимый поднять выше всех,
СССР решил пленённых немцев
прогнать по городам для обозренья всех.
И во главе с их генералами
решили провести тогда
по улицам Москвы и Киева,
чтобы страна была горда.

Ту операцию производил НКВД,
по улицам те выстроили все
шеренги немцев в 20 человек,
такого ещё не было в тот век,
чтоб шли понуро генералы,
а дальше вермахт плёлся им во след.

Все пленные были собраны на ипподроме
Московском и «Динамо» стадионе,
до этого там каждый пленный
прошёл столь тщательный осмотр,
чтоб отобрали только всех здоровых,
способных двигаться в тот смотр.

Военнопленным привозили воду,
ведь было лето, жарко, жажду утолить,
но не давали им лицо умыть,
чтоб шли по улицам они немытыми,
порой, в одних кальсонах, и небритыми,
и иногда без обуви, чтоб так
предстали все, и только так.

Зато военнопленным всем раздали
в тот день усиленный паёк –
им дали кашу с салом, чтоб немало
могли идти те вдоль и поперёк.
Их разделили на две группы,
построили по званиям ряды,
где человек шестьсот в колонне шли,
не поднимая головы.

Командовал колонной генерал-полковник
Артемьев, который, если помните все вы,
командовал парадом перед битвой
на рубежах столицы Родины – Москвы.

И тот парад, и этот марш
Артемьев с гордостью провёл,
он постарался, не подвёл,
и лично он смотрел, как немец шёл.

Первая группа составляла
сорок две тысячи немецких генералов
и их солдат. Пришлось немало
по «Ленинградке» им шагать,
да улицу Максима Горького
собою немощными ублажать,
и дальше аж до самой площади
поэта Маяковского шагать.

Затем шли по Садовому кольцу
по стрелке часовой до Курского вокзала,
вторая ж группа им навстречу стала
шагать от площади да по Садовому кольцу,
намного дальше, чем версту.

Колонны те сопровождали
солдаты русские с винтовками наперевес,
и всадники, да с обнажённой шашкой,
чтобы моральный в том усилить вес.

А вслед за пленными шли поливальные машины,
что отмывали землю всей Москвы
от «гитлеровской нечисти», чтоб было
всё абсолютно чистым, чтобы мы
не знали больше нечисти войны.

С одиннадцати утра до семи вечера
немецкие колонны шли и шли,
а вдоль дорог стояли горожане,
смотрели на понурое лицо той Тьмы.

На киноплёнку действо то писали,
чтоб видели союзники и мы,
как немцы, что поверженными стали,
по улицам Москвы любимой шли.

Они ж так пламенно мечтали,
чтоб захватить тогда Москву,
друг с другом в карты разыграли,
кто первым въедет в ту Москву
и будет пировать, чтоб разогнать тоску,
теперь поверженными стали,
и совершенно те устали
шагать, «осуществляя ту мечту».

Москва! Как много в этом звуке –
и боль войны, и возглас муки,
и радость от побед людских,
и звук молитвы всех мирских!
Ты воевала против них –
Зверей в обличиях людских,
Москва, теперь ты видишь их!
Ты видишь их так, как и надо,
и ты не слышишь канонады,
ты смотришь сверху вниз на них.
 
Твои дома, колонны, шпили
ликуют в том, что мы разбили
стремленья Тьмы войти в Москву,
чтобы убить здесь душу ту,
что сердце есть для всей России –
великую и древнюю Москву!

Москва! Смотри и улыбайся!
Ликуй! Кричи и возвышайся
над гордой Родиной святой –
здесь, на московской мостовой,
когда солдаты в сорок первом в бой
шли, чтоб Звери те не овладели бы тобой –
теперь по гулкой мостовой
идут они – те Звери.
Вой раздаётся над страной,
то воет Тьма – она безсильна,
не овладела та тобой,
не будет нечисти земной
в стране, где русский дух святой!

Москва! Люблю тебя такой,
красивой, гордой и свободной,
великой, звёздной и родной!
В каких веках бы ты не воевала,
в каких бы муках не страдала,
но с непокорной головой
всегда ты победительницей стала,
ты будешь ввек для нас святой!

И Киев пленных вёл в конвой,
марш в Киеве чрез месяц состоялся,
тот город тоже постарался,
чтоб организовать проход такой.

Колонна тех военнопленных
в составе 37 тысяч человек
по городу шла столь смиренно,
что всем запомнилось на век.
Ведь Киев долго был под немцем,
он видел плен и много смерти,
и он доподлинно познал
немецкой жизни перевал,
где оккупация слепая,
там, ничего не разбирая,
сметала всё, что строила страна,
уклад свой подбирая под себя.
А немец всё разрушил донельзя.
Теперь же немцы пленные шагали,
а киевляне лишь взирали
на них с неприязнью, такой
конец те немцы заслужили,
что шли по украинской мостовой.