Alice

«Твой разум отравлен самообманом. Даже твои фантазии стали искажённой пародией на самих себя. Тебя терзает чувство вины за то, что ты осталась в живых, и страх перед одиночеством».
(c) Гусеница, American McGee’s Alice.

* * *
На лице проступают ожоги. Она кричит
И пытается вырвать руки из крепких пут.
"К ней нельзя ходить ночью" – так говорят врачи.
К ней вообще подходить не стоит. Ее зовут

Элис Лидделл. Алиса. Круглая сирота.
Все семейство сгорело заживо год назад.
Уцелела в пожаре только она одна,
Как ни в чем ни бывало вышла босая в сад.

Про свой дом она не рассказывает ничего.
Говорят, что она сама подожгла его.

Ночью страшно, на каждый шорох – тревожный взгляд.
В психбольнице и днем удаётся мало кому заснуть.
Элис смотрит, как ярко-алым над ней горят
Два кошачьих зрачка. Лапы давят легко на грудь.

От Чешира остался, в сущности, лишь скелет.
Гладкий череп клыкасто скалится в темноте:
"Ты не спишь, крошка Элис? А почему же нет?
Ты боишься? Ну, я не буду мешать тебе".

Ремешки на запястьях слабнут. Она встает.
Кот швыряет бумажный сверток ей на кровать.
Пирожок ("съешь меня!") превратился давно в гнилье,
Но когда так зовут – не приходится выбирать.

И Алиса ныряет запросто, с головой,
В бесконечный кошмар из осколков кривых зеркал.
Эй, Алиса, что стало с твоей страной?
Кто без спроса ее до фундамента разобрал

И слепил черт-те что из безумья и мертвых тел?
Дядя Льюис, такой ли сюжет ты для нас хотел?

Кот вручает ей нож (или лучше сказать – тесак):
Возвращай всё как раньше, как в прежней Стране Чудес.
Элис Лидделл покорно стискивает кулак.
Ей известен до боли в горле простой процесс:

Отрезай всё ненужное, режь, потроши, руби.
У Алисы нет выбора: путь до дворца один.
Она любит Страну Чудес, но в ее любви
Злость – религия, не признающая середин.

И она убивает каждого на пути.
Только так этот мир она может теперь спасти.

Королева молчит. Пламя пляшет в ее глазах.
Нож проходит меж ребер, кровь заливает пол.
Элис чувствует, как ее злость вытесняет страх:
Это снова ловушка! Это опять не то!

Тронный зал разрушается, надо бежать скорей
(где, Алиса, твой дом, что ты тоже звала дворцом?).
Королева червей умирает. И вот на ней
Элис видит вдруг вместо портрета свое лицо.

И опять ее память делает разворот.
В полутемной палате крик разрывает рот.

Она как одержимая бьется, ее трясет.
Не пытайся помочь, обезболить, развеять бред.
Там спасать уже нечего: выжжено вся и всё.
В этих мутных глазах ничего от Алисы нет.

Она в прошлом году в том пожаре нашла покой.
В ее теле с тех пор живёт кто-то совсем другой.

Не ходи к ней в палату. Пусть голосит себе.
Ты к тому что увидишь там, вряд ли сейчас готов.
Ночью, судя по камерам, комната вся в огне,
Но наутро от пламени ты не найдёшь следов.

Лишь ожоги на коже Элис. И на полу
Длинный коготь, что мог бы принадлежать коту.