Эхо

Летала птица вольная,
Владычица лесов,
В местах, где вечен шум листвы,
А дух ночей суров.

Там кроны елей вековых
Скрывают редкий мох,
Заблудший в чащу дикий зверь
От тишины оглох.

То первый день истории
Короткой начался:
Страну свою зеленую,
Сквозь облака скользя,

Пернатая внимательно,
Без устали в глазах,
Осматривала – тихо всё.
Но чует птица страх.

Искала она долго, но
Виновника нашла:
Им оказался человек,
Озябший без тепла.

Сидел он без движения,
И взгляд его застыл,
Лишь слабый шепот выдавал
Что телом не остыл.

Не стала птица подлетать
Послушать его речь,
Молился тихо будто он
В надежде жизнь сберечь. 

Так далеко в края её
Никто не забредал,
Но прогонять не стала, он
Вреда не причинял.

Оставила сидеть его
И улетела прочь,
Клонился день концу уже
И наступала ночь.

На утро птица как всегда
Страны своей облёт
Осуществляла неспеша,
Она не устаёт.

Но снова странный человек
Внимание привлёк –
Теперь он мчался будто бы
На пламя мотылёк.

Откуда силы взял на бег?
Покойником вчера
Казался. Что услышал вдруг?
В глазах горит искра.

Вот только погружался он
Всё глубже в тёмный лес,
И птице стало жаль его,
Не зря же он воскрес?

Но помогать не принято,
Закон не поменять.
И с высоты небес могла
Лишь только наблюдать.

Давно решили: этот лес
Не место для людей.
Но если всё же забредут –
Их выбор, им видней.

Там тянется опасный путь,
Без света и конца,
И мало кто рискнёт пойти
По следу беглеца.

Так стала птица иногда
Безумца навещать,
И втайне за его судьбу 
Уже переживать:

Синеют губы, ветки бьют
По бледному лицу,
Но слово тихое из уст
Приносит сил глупцу.

Решила птица разузнать,
Пониже пролетев,
Что он как мантру всё твердит,
Как будто бы прозрев?

Одно он слово повторял,
Короткое «люблю»,
А эхо вторило в ответ:
«люблю, люблю, люблю…»

О глупый! Думал, что его
Ведёт на свет душа,
Которая, в ответ на зов,
За гранью рубежа

Восстала. Что его любовь
Её разбила сон,
Что лишь добраться до неё,
Осилить Рубикон –

Сойдутся вместе два огня,
И, ярче запылав,
Теплом согреют этот мир:
Счастливой станет явь.

Надежда глупая вела
Его всё дальше в лес.
Темнело небо над листвой,
Но он упрямо лез

Через овраги, падая,
От ран сдирая струп.
Через болота, где вода
Затягивала вглубь.

Чем дебри непрогляднее,
Тем громче эха звук,
Но за одним, другим стволом,
Один лишь мрак вокруг.

Слабели ноги, человек
Всё медленнее шёл,
С трудом уже который раз
Дыханье перевёл.

С тревожным сердцем улетал
И возвращался вновь
Свидетель вынудный того,
Как холодеет кровь

В пропащем существе. И пусть
Нельзя попрать закон,
Посмела птица отступить
От данных испокон

Веков обычаев святых,
Прервать завет отцов.
Когда уже который раз
Летела вдоль рядов

Деревьев многолетних и,
С решимостью в груди,
Кружила птица над листвой,
Но не могла найти.

Один, другой тянулся день,
А человек пропал.
И отгоняя мысли прочь,
Что где-то умирал

Без сил лежавший на земле,
Прочесывала лес.
Когда отчаялась совсем
Того, кто вдруг исчез,

Нашла под ветвями, в тени
Деревьев мировых,
Бездыханное тело на
Корнях уже сухих.

Он, видно, обессилев, сел,
Решил передохнуть.
И, перестав твердить своё «люблю»,
Услышал тишину.

Он понял, глупый, наконец:
Когда он умирал,
Молил помочь, спасти от тьмы,
И слово прокричал,

Ему не голос дал ответ –
Лишь эхо раздалось,
Не на спасенье он бежал.
И мировая ось

Его без боли поглотит.
Зачем он жизнь хранил?
Ничком упав, последний вздох,
Уставший, испустил.

В пустых глазах алел закат,
Таким его нашла
Владыка леса, запоздав,
Сгоревшего дотла.

Сидела долго в тишине
На ветке рядом с ним,
Потом могилку собрала,
Что б не был он чужим.

Прикрыла тело под листвой,
Устроила очаг,
И веточку еловую
Оставила как знак.

Тоскливо птица иногда
Вернется к той земле,
Огонь поддержит, чтоб не мёрз
Тот, кто остыл во мгле.