Дональд Грейди Дэвидсон - Прокимны северного лета

(для Дульси Скотт)

i
Пойдем, не запирая врат
В луга, где, спелы, травы спят.
Там Адирондак не меняет позы.
(Вот север нам прощальный бросит взгляд —
И Кирби станет розов.)

Кто ищет времена и сроки,
Тот ветру пусть подставит щеки
Тропой, не меченной для ралли —
Одной в день торга ли, труда ли.

Чтоб веру нам пригнуть плодами,
Мы белке весь чердак отдали.
Бог есть — и шлет под час молений
Шаги вечернего оленя,
Которым бисер мира попран.
Вдаль девять падают теней;
Десятой ни следа,
Но ту прибавь, где серый камень помнит
Таянье льдов, и ектения
Полна. Вечерняя звезда,
Когда мы "Дево, радуйся" поем,
Кропит росой наш след.
Вот "Отче наш" пропет.
Лампада зажжена. Мы входим в дом.

ii
Зарок, который дал нам Бог —
Облюбовавший дранку мох,
Акаций белых тень, закат
(хор астр — "Оно восстанет вновь!");
Страда тревожней муравьев
К дождю, хоть весел свист сверчка.

Там, где в беседке у крыльца
Тень остужает пот лица,
Садовник наш, в законе тверд,
В плод древа знанья взглядом вперт.
Та, что дана, чтоб скрасить муку,
Его ему вложила в руку.
В траве, часов не наблюдая,
Косилка дремлет удалая.
Чу, Гедеон ворвется с края...

Но тот, к делам не приступая,
Следит, как в шортах Навсикая
Бежит (день жарок для нее)
И тащит на руке белье.
Легка, на цыпочках, не чая,
Что б золотарник мог таить,
Подтягивает с верой нить,
Гнетет ее, водя плечами,
Порфирой, льном — и скрылась вон.
Тут лис выходит на газон.
Лис хвост топорщит — пышен, густ,
Достойный Одиссея куст.
Он переводит, рыж и млад,
Молебный, прямоушный взгляд,
Всем телом, как велит закон,
Кладет почтительный поклон
И рвет кишащий кузнецами
Обед, что послан небесами
(не таинство ни в малой части,
но и не милость светской власти).

iii
В который раз раскаты рога
Звучат вдали, как "славим Бога".
Тракт, обходящий мимо нас,
Широк и радостен для глаз.
Кто вечерять желает с нами,
Тех учит траченный ручьями
Проселок, тесный и неплоский:
Что любит Бог, то чуждо лоска.
В глуши один лишь рога зов
Гостям сигналит через ров:
"Домой, домой, в конце концов!"

Глаз огласи, что видит ухо:
Владетельница, коей духу
Хватает нам, хоть полным ложью,
Носить в авоське милость Божью.
Откуда сведуща в псалмах
Она сей церкви на холмах,
Когда не из полен в кострах,
Во всяко утро возносящих
Поющих глас и предстоящих?
Мы помним и во сне:
Здесь в сентябре приходит снег.
Наш календарь — к стене лицом.
Пусть время ждет до Дня труда.
(Он не наступит никогда.
Забудь вообще о нем.)

Все в свет теперь, и кисть в полет!
Глаз, подтвердив обряд, крадет
Из времени, что тоже пламя,
Блики, которым тесно в раме.
Из видов, брошенных гореть,
И линий, ломанных на треть,
Он собирает перспективу;
И тени, что глазам не милы,
Лучи того же суть светила.
Мы равно тьмой и солнцем живы,
И знает жалость без приклад
Межу, что чувства утаят.

Враг, разделивший нас на части,
Не тайны дарит — жаждет власти.
Распад — проклятие змеино,
Но кистью будут вси едино.
И се, меж терна и спиреи
(валун — скамья, мольберт — колени),
Там, где сверкала лисья медь,
Нам Дева дарит, пламенея,
Покров от тьмы и смертной тени —
Свет, слишком вечный, чтоб истлеть.


Gradual of the Northern Summer
Donald Davidson - Poems. 1922 – 1961
University of Minnesota Press, Minneapolis

География: 44°N 73°W
Биография: en.wikipedia.org/wiki/Donald_Davidson_(poet)

Элементы богослужения латинского обряда переведены элементами византийского.
См.: confiterijournal.blogspot. com/2016/04/the-liturgical-south.html (без пробела)
См. тж.: soulibre.ru/Чем_листья_зыбистей,_слоистей_(Юрий_Кублановский)