Таткина боль

Татка уже два часа сидела в кустах смородины, обиженная на весь белый свет!
Во-первых, её никто не искал, а во –вторых, это самое ужасное и несправедливое лето из всех ее восьми лет!
Ну сами посудите, ребенок закончил первый класс, трудился весь учебный год и вместо заслуженного отдыха на бабушкиной даче его заставляют зубрить таблицу умножения!
- У-У-У-У! - Татка сердито пришлепнула букашку, решившуюся пробежаться по руке.
А еще Кирюшка этот…  Татка со скрытым злорадством ожидала, как Кирюшка, согнувшись под тяжестью ранца, отправится в сентябре вместе с ней в школу, но мама решила иначе, посчитав, что Кирюша еще «ма-а-а-а-ленький, ху-у-у-у-денький, бе-е-е-е-дненький», к школе не готов и пусть проведет в садике еще годик!
Хотя Кирюшкины передние зубы, точнее их отсутствие, говорили всем, что школа соскучилась по Кирюше и ждет его с нетерпением 1 сентября!
А таблица эта, - вообще Таткина боль… Каждую субботу на дачу приезжает папка, с проверкой результата зубрения за неделю.
Вот и сегодня…Татка сперва услышала скрип рессор, а через минуту увидела   крадущегося по ухабистой проселочной дороге канареечного папкиного жигуленка…Значит сегодня снова у неё бенефис, на этот раз на «шесть».
Недолго думая, Татка спряталась в живой изгороди из кустов чёрной смородины, где на прошлой неделе они с Кирюшкой, втайне от бабушки, организовали Штаб.
Солнце припекало, над головой гудели то и дело пикируя вниз, слепни-мессершмидты, на ветках и листьях смородины кипела серьезная букашечная жизнь и упрямая девочка, незаметно для себя уснула, сидя в укрытии.
- Вылезай уже, ягодка, - сквозь листья смородины на Татку смотрела лучистыми глазами бабушка, - уехал папка-то…А ты поди голодная? Это ж надо, целый день в кущах просидеть!
Причитая бабушка пошла в сторону дома, и Татке пришлось вылезти из спасительной зелени и тихонечко идти за бабушкой хвостиком, виновато повесив голову, но радость её так и рвалась наружу весело подпрыгивающими косичками. Сегодня обошлось! Обошлось без бенефиса! Впереди у нее целая неделя до следующей субботы, а там …там она что-нибудь придумает.
Поздним вечером, лежа рядом со спящим Кирюшкой, разомлевшая от бабушкиной стряпни и тепла старенькой печки, Татка довольно улыбалась. Она чувствовала себя как минимум Крадущимся Лисом, или Затаившимся Тигром, выигравшим сражение с американским колонизатором за цифру «шесть».
Через приоткрытое окно ночной ветерок, тихонько шевелил занавеску, неся в себе тонкий аромат душистого табака. Сверчки и лягушки уже час надрывались на ближнем озере с концертом, а двое детей сладко спали, раскинувшись в своих кроватках, и не слышали, как астры на бабушкиной клумбе жарко спорили кому из них посчастливится украсить собой первого сентября Таткин букет!