Поездка в Сталинград

Посвящается Малышеву Борису Ивановичу

Его убили в Сталинграде ,
Никто не знает  точно где:
В пехоте, танковой бригаде,
На высоте или в воде.
Мы в Зале Славы на знаменах
Искали имя сверху вниз,
Шепча погибших поименно,
Спеша воскликнуть: «Вот Борис!»
Вот Малышев! Еще! Едва ли, -
У них другие имена.
И мы до рези напрягали
Глаза, а мысль была одна:
Он рядом, здесь, еще немножко,
Его почти нашли уже.
Потом скребли тушенку ложкой
В гостинном стильном «Блиндаже»,
Поняв, что он не в мавзолее,
И часовые не стоят,
Над ним знамена не алеют,
И он не получил наград.
Лишь похоронка синей птицей
Взметнулась, чтобы донести
До сердца матери и близких
Его последнее «Прости!»
«Езжай, сынок, в Сибирь с заводом»,-
Ему советовала мать.
«Нет, мама, мы отсюда родом
И здесь нам жить и умирать.»
Он шел с котомкой на работу
Пешком дорожкою лесной,
Но смерть уже вела охоту
За ним с косою за спиной.
И долго вслед рукой махала,
Слезу платком смахнувши, мать.
Ах, если б она только знала
То, что нельзя ей было знать!
Его в Калязине «забрали»:
Проверка, райвоенкомат.
«Какой завод?» - винтовку дали
И - эшелоном  в Сталинград.
Он написал уже оттуда,
Чтоб сообщили на завод,
Чтоб Митька помогал покуда,
А он с Победою придет.
Но не пришёл.Как плач Рахили
Был слышен в Раме много дней,
Тверские бабы голосили,
Оплакивая сыновей.
И Митька плакал, утирая
Слезу с чумазого лица.
Пройдут года, и мир узнает,
Как ценит Бог слезу юнца.
А нынче он пахал за брата,
И за сеструху лес валил,
И счастлив был, что в день зарплаты
Отрез на брюки получил.
Порой шалил — всего ж семнадцать
И метр сорок девять рост.
Но вновь труба, пора прощаться, -
Пришел на воинов запрос:
«И танки есть, и автоматы,
И бьем врага,  но мало нас.
Вставайте, русские солдаты!
Товарищ Сталин дал приказ!»
И Митька встал, и вся Европа
Склонилась в страхе перед ним,
И до Берлина он дотопал,
Молитвой матери храним.
Добыл победу, и к награде
Не раз представлен был солдат,
И ликовал, но где-то сзади
Был в сердце брат и Сталинград.
Мы собирались искупаться
На Черном море среди скал.
«Заедьте с братом повидаться», -
Нас дед в дорогу наставлял.
И вот в музее оборонном
Дала Аргасцева ответ:
«Пять Малышевых на знаменах,
Но среди них Бориса нет».
Нам мысль, что там он, душу грела
И вдруг — не он! Как то понять?
Душа упрямо не хотела
Холодной логики принять.
Но вновь Бориса голос в сердце:
«Нет, там другие имена.
И лжи не надо мне, поверьте,
Чужая слава не нужна.
Стоял я насмерть в поле чистом,
На мельнице к плечу плечом,
Где Павлов дом не сдал фашистам,
И там, где Родина с мечом.
Где до сих пор стоит на страже
Забытый всеми часовой.
Он не убит, не ранен даже,
Он лишь укрыт волной взрывной.
«Я шел на танк с одной гранатой», -
Вам это скажет каждый гид,
Но назовет порыв солдата
Обидным словом  «суицид»,
Чтоб отмахнуться от вопросов
И иностранцам объяснить,
Как мог простой солдат Матросов
Друзей собой от пуль закрыть.
Как донести им до туристов,
Что каждый стал героем вдруг?
И то, как недобив фашистов,
Бессильно плакал политрук.
Он умирал и перед смертью
Письмо писал не для наград:
«Врага, товарищи, добейте
За нас, за Русь, за Сталинград!»
Не зная устали и боли,
Здесь каждый воин стоил двух,
Здесь несгибаемая воля,
Непобедимый Русский Дух!
Здесь, перед Волгой, грудью встала,
Бойцами вздыбившись, страна.
Здесь Русь для немцев означала -
Необоримая стена!
И что б враги не говорили,
Не верьте, Волгоградцы, им,
Что, мол, живете на могиле.
Гордитесь городом своим!
Здесь все нас воодушевляет,
А чужеземец тупит взгляд,
Ведь в каждом доме - пусть он знает -
Стоит невидимо солдат.
Стоит солдат зимой и летом,
В бессмертных списки занесен,
И охраняет ваших деток,
Их безмятежный мирный сон.
Работу важную доверил
Ему Архангел Михаил
За то, что он в Россию двери
Перед фашистами закрыл.
Себя не требует он славить,
Собою Родину прикрыв.
Он просит лишь свечу поставить
Солдату в Храме всех Святых.
Давно уже молчат орудья,
И я хочу лишь одного:
Прошу вас, не забудьте, люди,
Бориса — брата своего!


16.06.2009г.