Мифы

     Мифы рождаются видящими людьми, которые исследовали свой внутренний мир. Из мифов рождается культура.Мифы – они как сны, мифы – это продукты воображения. Существует два вида, два уровня снов. Есть просто личный сон, в котором вы запутываетесь в ваших личных изгибах судьбы, фактах и неприятиях таковых, желаниях и соответствующих запретах и так далее, – запутываетесь во всём, с чем имеет дело фрейдистский анализ. Но есть ещё и другой, высший уровень снов, который мы называем ясновидением, когда человек выходит за пределы личного и осознаёт великие универсальные проблемы, описываемые в великих мифах.

      Дж.Кэмпбелл.


      Но с выражением, что мифы рождаются видящими людьми, которые исследовали свой внутренний мир, я согласиться не могу. Даже "умные" мифы Платона - это более художественная и бытийная интуиция, чем мысль. Миф о пещере конструктивен, и в тоже время он не случаен со своей "пещерой", таящей уже в одном только своём номинальном упоминании множество аналогий и загадок. Миф об Эре - отсылает к реке забвения Лете, то есть вновь отсылает нас к бездне, поглощающей всякую мысль.

     Как таковые, мифы - это продукты неосознанной трансформации внутреннего и внешнего. Замечательно другое сравнение - "мифы, они как сны". Именно во сне идёт бессознательная трансформация внутреннего и внешнего, сплетающая ткань самых причудливых образов. Однако сны уже цивилизованного человека, как правило "пригружены" более поздними проработанными, мыслительными вариантами трансформаций, а потому в своём чистом виде протекают как бы под спудом и не всегда освобождаются от довлеющего над ними груза, чтобы потечь свободно.
     Посему мифы первобытного человечества лучше всего сравнивать со сном растений - ни там, ни там внутреннее и внешнее не могут быть отделены. Растение, не обладая оформленной нервной системой, а используя под нервы лишь другие, любые части своего состава - спит всю свою жизнь - оно ощущает, но не воспринимает, ибо стойкое восприятие и есть установление стойкого образа "вовне". Но у растения нет стойкого образа "вовне", и конечно же, как результат и нет стойкого образа и себя - образа "внутри" - у растения есть поток и того, и другого, текущий через его сон - форму растительного сознания.
     Вот также и мифы для ещё не осознавшего всю свою мощь человека - непонятно где они, непонятно о ком они - то ли о богах, то ли о людях, то ли о том, что в реальности было, то ли о том, что есть мы сами.
     Мифы адекватны сонной форме человеческого становления, то есть такой форме, где поэзия, философия, искусство и науки не проснулись ещё к своей самостоятельной форме.

     Но стоит ли смотреть наши собственные древние сны?
   В такой же мере, в какой стоит смотреть и наши собственные самые глубокие сны.
    Ни наше сознание, ни наш разум не охватили ещё и толики того широчайшего небесного и земного свода, на которую в своей наивности сразу же замахиваются мифы. В них, всё, что мы называем цивилизованным - лишь тончайшая игла, однажды проткнувшая материнское лоно и странным узким пучком смотрящая и влекущая вдоль своего канала, и всё же импульсивно продолжаемая толкаться этим извечным лоном.
Если мы ищем эффективности и результативности то мифы нам ни к чему, но если мы ищем загадку бытия, и если мы хотим познать свои собственные истоки и корни, то мы возвращаемся и к своим снам и к своим мифам, и отчасти даже как виновные блудные дети, а не как самодовольные гордецы достигнутого технического прогресса.

    Так что поскольку мы произошли из животных и растений, то и наши мысли произошли из мифов - будь между ними хоть сотни скачков - жизнь едина и сознание едино - непрерывность того и другого инстинктивно нас ведёт и влечёт.

    Самая важная черта мифов их коллективность. Мифы - не просто "сны", они - коллективные сны. А мысль, искусство, в общем философия и творчество - индивидуальны по своему направлению и призванию. И всё же индивидуальное не в силах упразднить коллективное абсолютным образом, оно стремится его претворить и модифицировать до свободы, но не перечёркивает. Скорее прорвавшаяся свобода смотрит прямо в миф, минуя все степени его рационализаций, устанавливая с мифами непосредственный контакт и непосредственную связь особого, личного рода, что и случилось, кстати говоря, с Платоном и его "мифами".
    Античные трагики прямо осуществляли этот процесс, превращая мифы в трагедии, переводя их из одного разряда в другой.
    Индивидуальность, если она - мыслящая индивидуальность, сама практически рождает миф.