Белокурая цыганка - главы 3, 4

3.
Но портиться погода начинала –
Поднялся ветер, туча наползала.
Домой пора. Но будто ото сна
Очнулись гости – девочка пропала!
Где Роза? Где малышка? Где она?!!

Вот тут и началась вся суматоха –
Кричали, бегали, искали – ни следа!
Куда она могла пропасть, куда?!
Одной из дам внезапно стало плохо…

– Послушайте, а может быть, она
Без нас уже домой ушла одна?
– Проверить надо… Ну, а вдруг там нет?
– Родителей не напугать напрасно! –
Она для них – вся жизнь, весь белый свет!...
– О, господи, как это всё ужасно!

Конечно, дома Розу не нашли.
Родителей, понятно, напугали. –
Те всю прислугу на ноги подняли.
Страх и смятенье в этот дом вошли…

Искали день, искали вечер, ночь.
Назавтра целый день прошёл в тревоге
И в поисках. Но кто же мог помочь?
Да, вот оно – несчастье – на пороге….

Мать – хрупкое создание была,
Как ей перенести такое горе?
Переживаний не снесла, слегла
И с этим миром распрощалась вскоре.

Отец ещё пытался разыскать,
Но тщётно… Для него настала ночь…
Ему пришлось вдвойне переживать –
Он разом потерял жену и дочь.

Но он не умер, только поседел
И сделался ужасным домоседом.
Знакомых бывших видеть не хотел –
Ушёл в себя, расстался с высшим светом.

Оставил он именье родовое,
В глуши себе построил скромный дом,
Отшельником уединился в нём,
Но нет – нигде не мог найти покоя!..

4.
А мы вернемся к Розе – что она?
Сначала плакала, всех сторонилась.
Но вскоре перестала быть одна,
С детьми другими в таборе сравнилась.

Привыкла кочевать, в повозке спать,
Встречаться утром с первыми лучами.
Пришлось зной, холод, голод испытать,
Сроднилась с песней летними ночами.

И речь чужая стала ей родной,
И прежней белизны лишилась кожа,
Взгляд напитался синей вышиной –
И вот она цыганкой стала тоже…

Переняла слова, повадки, речи,
Теперь послушны Розе стали карты,
Звенеть мониста заставляли плечи,
Когда она кружилась в танце ярком.

Любила Роза с детства песни слушать,
Которые цыганки напевали.
Слова простые западали в душу,
Мелодии сердечко заполняли.

Их, как могла, она запоминала,
Потом себе тихонько напевала,
Но слаб ещё был детский голосок
И песню вытянуть, как следует, не мог.

Но постепенно песней надышалась!
Мелодиями полнилась душа.
И вот однажды ночью, не спеша,
Запела Роза. – Песня не дрожала,
Как прежде, а уверенно, спокойно
Лилась она – вольна и широка.
Прошлась по струнам девичья рука…

Окраска голоса была такою,
Как будто в нём соединились вместе
И птиц лесных, звонкоголосых, песни,
И шорох трав в полночной тишине,
И ветра свист в небесной вышине,
И шум реки, бегущей по камням,
И нежный всплеск, присущий ручейкам,
Звон падающей капельки росы,
И грохот разыгравшейся грозы –
Все звуки, что природою даны,
Казалось, в голосе её слышны,
В прекрасном целом соединены!

А как чудесно Роза танцевала! –
Движения изящны, руки гибки.
Ах, как она прекрасно превращала
В монеты восхищённые улыбки!

Да, Роза стала в таборе приманкой:
Богатые съезжались посмотреть,
Как эта белокурая цыганка
Для них всю ночь будет плясать и петь.

Представьте лишь, прекрасная картинка,
Когда в кругу черноволосых дев
Одна вставала Роза и, запев,
Откидывала покрывала тень,
И волосы – нежны, как паутинка,
И светлые, как самый ясный день,
Играли, рассыпались по плечам –
Ведь это восхищение очам!

Костёр бросал отсветы на мониста,
Когда она кружилась в танце быстром.

Глаза цвели! Они издалека,
Как два больших лазоревых цветка,
На смуглом личике блестели и искрились.
Да, видно мать-природа расщедрилась
И чудное созданье сотворила,
И красотой богато одарила!