Дчууje 3-13-0041. 1. 1

ДЧУУJE 3-13-0041.1.1.


Действующие лица:

Дэг Прения — организатор
Юрик Шмотов — культ деятель
Пэрр Мэкх — артист театра
Дёрц Фэ —  артист театра
Ялни Лаплан — артистка
персонал
люди на площади
персонажи за сценою
игроки в карты:
Жрюх
Лодх
Книп
Тряль 
               
Действие I

Сцена первая
(место действия около монтируемых конструкций сцены театра в городе)

Дэг Прения: Пол-дня прошло...  Так. Я выручу пожалуй... Стоп. Давайте же сперва начнем. Свое согласие я дал. Соберите сцену. Пусть персонал начнет.
Персонал: Подпишите тут.   
Дэг Прения (ставит подпись). 
Пэрр Мэкх: Вы правы. Уже играть согласен я, однако что подобное рождает — оно увы проклятию подобно?   
Ялни Лаплан: О чем толкуете? Я спрошу вас скромно.
Пэрр Мэкх: О мыслях что покоя не дают, я произнес.
Ялни Лаплан: Аа... Мы здесь уже. Я в нетерпенье тоже.
Пэрр Мэкх: Нет Дёрца. Ждем. «Преодоленье тщет — одно прикосновенье. Те стены что немного обветшало глядят на нас с людьми из окон. Я узнаю в разбуженных чертах — двух остолопов. Уверен в том податны размышленью в вихре сумасбродном. Непрекословь, стяжай. Умеючи произноси. Я слышу спесь. Свожу на нет. Чем мысль закончена — потусторонним правом?»    
Ялни Лаплан: Еще одним параллелограммом.
Пэрр Мэкх: «Так-так. Я вижу нас влекут слова. Один-другой исчезли — в два. Ущер Толуин — здешний обитатель лет 35ти. Ах жаль наш давный предок не имел ввиду того что изучению подобно мало. В числе вещиц о чем даем понятия ежечастно. Ах-да. Ущер Толуин... Ясный ум, лихая здравость. Занятия.» Хорошая погода нынче! Ясная пора.
Ялни Лаплан: Тут должен появиться Лодто Дёрчч? Мы обнаружили его бумаги в нашем театре на столе. Этаж по улице. Мебелированые комнаты. Догадываюсь я - он там еще. Какие-то написаны расчеты. Осталось лишь дождю пролится. О Толуине я не знаю.
Пэрр Мэкх: Сизый вечер. Новолунье. Я огорчен! Нас поиски заклятий не напутствуют и шантажистов вовсе не люблю.
Ялни Лаплан: Я вспомнила чему посвящено суждение. Про питекантропов и  остолбененье. Затем известно: было наводненье. 
Пэрр Мэкх: Сегодня обитают в лесах дриллы. Не уверяюсь я в своем чутье — туда моя дорога приведет меня потом. А все же Ущер Толуин распрощался с нами. В среде простых заклятий, Вальдемар. Я заглянул к нему в гостиницу однажды. Летали птицы, за окном туман. Поведал он мне про подобный хлам. Мистер Толуин командовал людьми. Играла музыка. Рояль. Джордж Гершвин.
Ялни Лаплан: О! Какой бедлам. Одним я словом поясняю, что я вижу.
Пэрр Мэкх: Я пожелал бы прогулятся по Парижу! Однако холодно весьма.
               
Сцена вторая
(персонал возвел сцену. Дёрц Фэ на сцене.)

Дёрц Фэ: «О вряд ли прикоснусь, Лу. Ты превращён. Вперед чем я, увидя мглу, мы обретаем под ногою твердь одну. Кем ты здесь мыслишь стать, ответь? Молчанье. «Мы заняты!» — нормальное занятье. Природою подменены проклятья. Двери в аид всегда принять вас могут. Но, будь спокоен, что они проследуют на хохот. Плач же в минуты скорби участнее тогда, когда нам в сердце низверзают опыт. Птиц посмотреть или еще чего нибудь иное. 
О дриллах речь зашла в мозгу которых рефлекс опередил себе подобных.
Я посчитал тобою и такое, чем нефы отличают на колонне. Мачты парусников издали видны в бушприт. Ждут грома у скалы туземцы. Ответ на случаи мы предоставим копья в состязании. И все же и нам не чужды лобзанья. Пусть эта фея — с волосами древа промолвит что-нибудь. О загляденье. Я промолчу о многом. Идя к реке, все-время что-нибудь частенько вспомним. Гонсалез под эгидою испанской. Ты превратился лишь в заметную в траве лисицу. И что ж, когда захлопнут наши двери, возникнут новые пред нами дщери. О, Лу! Будь ты исторжен в дно — узнай чем станет хлябь вчерашнего болота. Конечно, я не выбираю пыль и свежесть, я обнаруживаю лишь ковыль в лесах. Друиды — те  в других лесах покоя обретают. К неондертальцам ноги привели  в раздумьи.
В век скорости о чём еще им было бы подумать? Возникнув возле нас в здешней бездне... Мы — насмешки для эпох. И дни конечно же — воспитанию плоды. Мне слышен глас — улица шумит. Пора уже. Я вижу время подошло прощаться. » 

Сцена третья

Юрик Шмотов: Щебет бесконечный скоро усыпит бдение этого города. Аптечный спирт однажды покупая,  во мне он человечности ватагу пробуждал.
Я страж и вовсе не изволю, чтоб реквизит таскали почём зря. «Чем после этого мы станем доводится друг другу?»,  — однажды молвил я. Картам я не верю, а все таки пора на площадь.
Игроки в карты: Эу!
Юрик Шмотов: В сторону мою обращены Вы? Я иду.
Книп: к нам затесался иностранец, нет? Зовут как вас? Игра такая эта. Берёте вы колоду. Перевернув вы видете сперва что дамы черные перекрывают поле.
Масти важны. Числа подсчетны рати.
Юрик Шмотов: кличут Юрик. 
Жрюх: С двоек начнем.
Тряль: Я соглашусь: что может быть легко препровождение, что мы ведем игрою.
Книп: Я слышу довод речи. Я сдам, тасуя стопку разноцветных карт.
(раздает колоду.)
Юрик, выбор твоих карт.
Лодх: Мне тоже жребий дан. Вот несколько значений карт: король бубновый, дама пик, 10, 9, 5, 3, 2, 7.
Тряль: почти имён. Так будь они меж нас я услыхал тотчас глас. Так, продолжая с ними эту  атмосферу,  в речах бы наших. Произнося такое от чего уши порою вянут.
Книп (кладя карты): Закрываю.
Юрик Шмотов: Я пропускаю ход.
Книп: Так иностранец ты? Что в помыслах твоих не спрашиваю я?  Чем ты занят?
Юрик Шмотов: Заведую я по культурной части в театре. Руковожу. Тут театр наш неподалеку.
Жрюх: Лови приходу на тузов!
Юрик Шмотов: Возьму. Игры я кон сейчас же пропущу. Раздайте вы еще потом. Идти мне нужно по своим делам.
Тряль: Чтож возвращайся к нам.

Сцена четвертая

(Сцена.)
Ялни Лаплан: Свежо, диковинно и тихо.
Пэр Мэкх: Я думаю о Лодто Дёрчче. Чудесные я слышу эти звуки.   
Ялни Лаплан: Можем вспомнить. Давайте же станцуем вальс.
Пэр Мэкх: Так много чудаков в округе.
Ялни Лаплан: Согласна. Пусть танец нас закружит.
Пэр Мэкх: Признаюсь, я не смог бы полюбить натуру - ту что являл собою он.
Ялни Лаплан: Склоняюсь я к тому что это сон.
Пэр Мэкх: Не сон что я держу в руках помимо ваших плеч.
Ялни Лаплан: Я польщена.
Пэр Мэкх: Идёмте на занятья.
Ялни Лаплан: Да.

Сцена пятая
(сцена в комнате Лодто Дёрчча)

Лодто Дёрчч: Где же. В эти расчеты проставлю новые числа. Эти бумаги мне не нужны. Пришел факс. Еще неделю я намерен пробыть в этом отеле. Пришли. Сейчас открою.
Ялни Лаплан: Здравствуйте. Вы Лодто Дёрчч?
Лодто Дёрчч: Милая дама. Я. Что вам угодно?
Ялни Лаплан: Я играю в театре. А эти вещи вам отдать просили.   
Лодто Дёрчч: Я вижу. Я пребываю в номере моем. Однако скоро уезжаю. Ах эти файлы. Да. 

Сцена шестая
(весенний лес)

Пэр Мэкх: Эх! Когда бы мысль мою услышали правильным ответом. Не обращался б я сейчас же за советом. Лишь огорчаюсь тем, что промолчать мне не о чем в толпе. Не замыкаюсь на себе. Едва ли я теперь замечу сразу: неподалёку тут стояла эта ваза. С цветами на  столе. Просто круглый стол — таких заметишь много, стулья к нему и гости — те конечно приезжали. Мы складывая речи, продолжали толково выделять всё что являлось ново. Тот не приемля лицедейных правил меняя свою жизнь лишнее сболтнул, ассимилировал, запнулся. К одним спешим непрошенно явясь, другие лишь разносят грязь. Чем лучше нрав — тем проще тут живётся. Ущер уехал. Что ж, -  я думаю вернётся. Пусть всё же умысла тут нет. Сознанье пробуждает склоки и начала, с тем чтобы внимать с лихвою аппетит в минуты тотчас позабыв о суете и долге, пусть даже и о восторге. Нет худа без добрых слов. Впрочем, я скажу про дивные соцветья — в лесах они зовут нас в те столетья, где циклы с вдохновения к сиртаки перемежаются со степью, в реках полноводными ручьями бежит прозрачная вода. В деревьях прячутся и ныне те созданья для коих мы не вспомним имена. Жаль что природа может огорчить о пребыванье скоротечном. Тем временем, нечего делить произнося о бренном. Ах! Другие мнения и имена нас поясняют действия что вчуже. Нет я увиливать не стану и кто что мог противопоставил положенью.
Ялни Лаплан: Таятся люди о том что правильно что ложно. В бумагах я прочла... Мужчина средних лет. Брюнет. Сторонник деловых путей. Нас сблизил этот эпизод. Прочла я лишь о том. Проездом. Что ж. Нас греет, то чем наш каждый раз означен путь. Я продолжаю день сегодня будто карта — и то чём явно провиденье меня волнует. Природа по весне свежа. На днях я прогулялась по здешним нашим улицам. В цвету деревья. Я чувствую влюбленность.
Пэр Мэкх: Ах-да. Мы продолжаем свои дни, другие продолжают. Меняют правила и когда нет под рукою лишего листа о том, чтоб записать, мы добываем сами всё такое, что предвидим.         

Сцена седьмая

Юрик Шмотов: Мы роли забываем. Твердят про прогрессивность. Бывало двигаясь на площадь хорошим днем, я вижу — им не суждено спонтанно пробуждаться.   
Дёрц Фэ: Лишь облака на небе ясном плывут от дуновенья. Так помыслов мгновения напрасны при осознании того что провиденья таковы.   
Юрик Шмотов: Я узнаю в числе поклонников пролог молвы увы. И вспомня к каждодневным датам наших встреч про признаки добросердечности инерции свобод лишь в продолженье осязаний.
Дёрц Фэ: Пели птицы, деревья по ветру шумели. Канитель плетя с природных экземпляров что я увидал и там и сям навеки в сумрак каждый исчезал.    
Юрик Шмотов: Мне остается лишь пожать плечами. Отвечу я, что каждому  перед глазами диалог о сущностях и бесполезности в заботах о вещах — не просто игра слов.
Дёрц Фэ: Ох... не шутя о том я размышляю.

Сцена восьмая
(сцена зимы)
 
Ялни Лаплан: Я слышу голос. Два... их много с улицы. Да иногда мне кажется, что север полон истуканов в это время. Прекрасны те мгновения зимы, что нас к себе зовут безмолвно. Я все еще огорчена — а в семь уже освобождена. Возьму я снаряжение свое и съезжу в пригород. Там ждут меня мои друзья. Построены дома там возле скал, подъёмник вверх исправно поднимает. Для одиночества в поклажу лет нас многих приводя на след доисторических поправок, о том что тайны в провидении несут нам. К грядущему потом... Вещей порядок, персонажи, имена, встречаясь, могут быть не бесполезны. Я замечаю что когда сижу одна что видя мир иначе выглядит и в  окна глядя мы принимаем неизбежность чего ради? Так каждому обредшему века в сердцах статичные персоны превратятся в ношу — минут посланцы, толпы в бытие. Клянусь меня не остановит случай. Впрочем я думаю что важно мне пока я соберусь. Сейчас мне очутится нужно еще там, где я успею что-нибудь. Как бестолково. Я забежала в магазинчик приобрести подарков. Я увидала предложение Яндафо в системе двухпартийных правил перекрывает появление новых зданий со стороны Эрьякья и Гидуйи. Ещё обдумаю я после. Я сунула в пакет с узором то что купила. Я собралась.
люди с площади: Да-да. Конечно, поезжай. 

Девятая сцена
(сцена площадь. Игроки в карты)

Жрюх: Ушедшие натуры. Добавим новую колоду. 
Тряль: Сдавай.
Книп: 4, 10, валет бубновый, король треф.
Жрюх: Так. Я отбился.
Тряль: Что ж. Ты о театре? Я покажусь туда когда-нибудь.
Жрюх: Я думаю что метроном не всяк, но роли проецируют и выявляют признаки и любопытство.
Книп: Отвечу я еще что противопоставленья повышают признаки ума и глупости.   
Жрюх: Ох. Да. Сегодня масти у меня идут.      
Тряль: Закрыл. Давайте прогуляемся после игры.
Жрюх: Жестокость не проявит принцип чтобы себя набросить к общему всему.    
Книп: Я бы ответил что в культуре многое вредно как только убеждения главенствуют над правом. Что было там до нашей эры.
Тряль: Постичь пытаясь важное мы пользуемся тем, чтоб вызволять себя подобно обитателям жизнеспособным.
А названное же тем - то в чём приходится копаться — признак личной ноши. Когда подобное не так — прорыв: всё что закрыто в мирозданье куда-нибудь когда-нибудь влечет и обязует. 

Десятая сцена
 
Дэг Прения: И что ж не дурно! Ещё бы сцену нам ещё возвести из конструкций этих и декораций подвезли. Теперь начнем! Вот материалы и правила по сборке. Я к вечеру вернусь. Управьтесь к завтрашнему дню.
рабочий персонал: конечно.
Юрик Шмотов: Вот декор к сцене «поведение и привычки», декор к сцене
«помощники и друзья», декор к сцене «труд», декор к сцене «денные заботы». Другие сцены также возведём.
Дёрц Фэ: сегодня равных много. Я однажды обретался среди одних людей в хорошей компании. Где читали и пели. Лагерь мы построили.
Юрик Шмотов: Нам еще декораций подвезли.   

              Одиннадцатая сцена 
     (сцена к декорации «синее и белое»)
      
Дёрц Фе (читает): «Синие освещаются днем, становясь на минуту белыми. Появляясь белые персоны идут проторенным путём. Как правило они перекликаются с синими чтобы что-нибудь им вручить. Эти служебные персоны знают когда и что важно выполнить, когда уйти и куда им приехать и об отъездах. Они пребывают в неведении недолго. Тогда, когда им приносят данные, синие уезжают по делам в синие здания и привозят другие сведения и данные. Белые согласны поделиться опытом в том случае, когда это важно. Если речь о пользе белые кивают со своего этажа и в нужное время те и другие сидят, болтают, читают файлы и после уезжают. Как правило в таких же синих файлах у серых прикреплен вывод по каждому дню. Распорядители одеты в цвет дней недели. Они ставят записи в поле телефона по числу дел в работе и закрытых  целей. Чувствуется выхолощенность одних и деловитость других.»
Лодто Дёрчч: Вот прочти.
Дёрц Фе: Прочел я... что ж не ахти. Я проницаю воздух и замысла не ждал.   
Лодто Дёрчч: Вот действия определяют нам дорогу,  но и в ответ другие нам поглядывают одиноко. Пока шумят кипы бумаг. Ясна ли суть? Пусть в добродетелях познаются сперва. Все кажется что мы еще в эклоге. Такие чувства вновь меня заботят, когда все остальные нас не сносят. Я огорчаюсь. И видишь ли сплошное эхо — систематизация таких персон, покуда тут трубящий гарнизон я слышу мелодичность трели. Представь что синих путь диктуется. Кем ты являлся чтобы выносить вердикт? Распространяя слух — в числе ли тех с кем ты заглох у первоединства? О! быть всегда чудесным поневоле смертная тоска.
Дёрц Фе: любовь и гром и сердце таковы. Туда где негде прятаться при сплетнях.
Лодто Дёрчч: Я думаю что убежденьям чуждый многих, если сужденья его глухи. На глубину ушли и проживя так в темноте, знакомы многим, одни, другие и не те конечно для кого у рек построены жилища. Тут выбоины  и шимпанзе, исследователя знает каждый. «Ты уверялся в этом. Мы здесь работали...» Одно дно. Чем возразить не знаю. Кто о судьбе плетёт — исчезнут вскоре.
Дёрц Фе: То — не горе. Прост вывод. Так проницает белое во мгле из синевы и ночь снижает выход для ограды. Даже окажись ты прав — эти речи тебе вернутся. И не забудь еще о тех, кто жертвовал к тому что им не чуждо. 
Лодто Дёрчч: Эх... да... массовый гипноз. Распорядитель-случай. Я пояснил о тех процессах, о чём уже и ты учёл. Да в толк такие поясненья — отнюдь не то что нас волнует ежедневно. Ялни Лаплан вернула мне важные мои бумаги. Где она? Мои занятия без флёров и раздумий.               
      
                Двеннадцатая сцена
(витающие цветные предметы и предметы на полу)
Лодто Дёрчч: Я уловил вчерашний день. В столе продёрнуты отверстия так чтобы великан мог бы метнуть им куда-нибудь. Им! Летят цветные человечки. Приносят данные о переселенцах тут. Но словно тут четыре к трем побиты. 1. миф водружений 2. лодки на реке 3. цветущее гумно невдалеке. 4. фактологичность бытия — чем шкуру бы прикрыть? Довольствуйся. Таков прогноз — не успевая перенять манеры onto civil, услышишь натуральный шум в гребке. Проныр я узнаю. Глядя, грядя... что впереди в словах иное воздает мне провиденье. Я вижу для материи предметы заняли цветущие луга. Улавливая произносимое и тут. 1. цветные гуны шепчутся и занимают стулья, в полу дыру.  Да именно весь утренний альков нас выпроваживает и гремит перстом.  На фото в паспорте двух кенгуру везут потом. Да бесноваты мудрецы и мимолетно созерцанье.