Ода врагам народа

Ода врагам народа

В те дни когда кровавый "Путин"

Терзал злодействами народ.

И был чиновник неподсуден

И весь чиновный подлый сброд

Воссев на шее у покорства

Его поборами язвил.

И в упоенье безрассудства

Народа кровь пресладко пил,

Во дни презренного холопства

Потом топор заговорил.

И было им чиновным странно

Что их на площади влекут.

Что власть закончилась бесславно,

И пряник обращённый в кнут

По спинам хлещет неудержно,

Язвя правительства ряды.

Народ возжаждал казней нежно,

И крови стало как воды.

На эшафоты поздних бдений

На плахи утренних разлук,

Она излилась в дни мучений

Низверженных народных слуг.

"Упейтесь кровью кровопийцы!"

Кричал народ, и вот тогда

В дни потрясения столицы

Померкла "Путина" звезда.

И вслед за ним в немилость впали

И Греф и Мендель и Чубайс.

Когда виновных в клочья рвали,

И Дума в свой предсмертный час

Вещала кровью обагрённа

"Прости не злобствуя народ!"

Но справедливость не беззлобна,

И Дума пала в тот же год.

О, Русский бунт! тебя ли ждали?

В Кремле не чувствуя беды.

Теперь в крови скользя бежали

Баскаки путинской орды.

Подальше, прочь, к своим пенатам

К своим уродливым богам.

Тщась затаится в дне распятом,

Но всепрощение не вам.

Счастливец тот кто в упоенье

Отмстил мучителям живым.

Их видел смертное томленье,

И смертный час приблизил им.

О смута Русская! едва-ли

Ты в беспощадности слепа!

Доколе, хватит, поиграли

И вот взбурлив идёт толпа,

Сносить препоны и заставы,

Гнать ненавистников своих.

И день слепящий и кровавый

Последний праздник станет их.

А дальше что? Святое скотство?

Расправ, как злое божество

Освобождённое холопство,

И тирания от него?

Или свободы драгоценной

Столь долгожданный поздний лик

Блеснув возвысится над скверной,

И всякий проклянёт язык

Года тиранств в несытой злобе,

Года чиновничьих измен.

И вот "всецарственной" особе

Венцу заменой тяжкий плен.

Взгляни приспешники лукавы

"Царя" покинув-прочь бегут.

И страшны им дела кровавы,

И страшен им народный суд.

И чуждой власти трепетанье

В её последни, смертны дни,

Как вдохновенное признанье

Священной Родине в любви.