У моря Глава первая

 
Две женщины гуляли по берегу моря и поднимались вверх по вырубленной лестнице в скале к дому. Они ежегодно приезжают сюда. Им нравится это море. Да, и брат здесь у них живёт. Приезжают в гости. Погостить и помочь ему, и с морем пообщаться. Дружные не разлучные сёстры, живущие на побережье реки Волга.
Старшая в пригороде, младшая в городе. Но это не мешает им быть не разлучными. Часто навещают друг друга, звонят друг другу, небыло и дня, чтобы они не общались. И каждое лето приезжают к брату, который, младше их, младше Алисии на целых десять лет. Лебединая песня родителей их. Любящие друг друга родители привили любовь и детям своим, яркую дружбу, гармонию, взаимопонимание.

И брат, как вылетел из родительского дома, так и обосновался в этом городке.  Со временем, как вышел на пенсию, моряк подводник-психолог, переехал из города в посёлок. Построил дом, посадил сад, семью перевёз и всегда рад был сестричкам своим. Радушно привечали их и любили вся его семья. Любящие брат и сестры очень дружные, любили и обожали друг друга и семьи каждого.

Жаль, вот только у Евгении нет своей семьи, так она всю свою любовь и заботу перенесла на племянников.  В её городе учатся девочки и брата, и сестры, и живут у неё. Для неё это большая радость. Всех племянников любила и все жили у неё, пока учились. Никаких общежитий и съёмных квартир, у меня места предостаточно. Говорила она сестре и брату.
Сестёр зовут Алисия и Евгения, а брата Егор. Они радостные все вместе занимались садом. Весело было и не обращали никакого внимания, и возможно и не чувствовали, что за ними наблюдают.

Наблюдатель стоял возле ограды, граничащей с соседним участком, и всматривался через соседний участок ещё дальше.  Там было весело. Всё его сущее рванулось туда.
– И, что ты там увидел интересного? Что так прилип к забору? – Спросил его вышедший из дома пожилой старец.
– Там? Там она, моя любимая.
– Да, приехала. Ещё неделю назад приехала. Егор ездил встречать сестёр.
– Я видел. тоже видел –  С тоской ответил он.
– Как будешь показываться им?
– Не придумал ещё. Что можно нового изобрести в этом деле, как появиться через десять лет, так чтобы нервное состояние не нарушилось.

– Это ты о сестре её? Она тебя всё равно за мертвого считает. Так какая в данный момент, разница? Для тебя ведь любимая важна.
– Ах, моя маленькая. Какая же ты стала, ещё красивее.
– Ты так и продолжаешь называть её маленькой?
– Ну, а кто же она? Для меня она всегда малышка. Ох, как я её ждал в этой жизни и впервые увидел. –
Он стоял и вспоминал, лицо его озарилось радостью и продолжил. –
Я всеми правдами и не правдами залез к ним в окно, чтобы посмотреть на неё. Она уже тогда улыбалась мне, никому, только мне. Мама её, Софья Ильинична, удивлялась и говорила,
«Своим глазам не верю, чтобы ребёнок улыбался, отроду всего пять дней. И не мне, маме своей он улыбается, а какому-то соседскому мальчишке».

– Да? И как она восприняла, твою женитьбу на ней?
На лице старца заиграла улыбка умиления, что редко бывало у него. Он всегда оставался серьёзным.
– Ты же знаешь, отец, это у нас с далёких времён. И нас не разлучить, мы всегда вместе, во всех жизнях. Её родители это приняли. Первое время препятствовали нашей дружбе, всё же я почти на тринадцать лет старше её.
Но моя малышка, не слушалась. Порой у меня небыло времени, а она бежала за мной. Приходилось сажать её на плечи и с собой брать, совсем ещё крохой была. –
Он улыбался, и смотрел на любимую, хоть и через соседский сад, но видно её. Её улыбку, танцующую походку, словно балерина. –
Черешню собирают, последний сорт. Помню, на этом кусту сладкой была.

– В этом году урожай большой. Жаль в нашем саду осыпается. Произнёс старец. Дети бы скорее приехали, может, успеют полакомиться.
– Немного осталось, скоро приедут, ты разговаривал с ними?
– Да, собираются. У Машеньки что-то с институтом. И для чего она работать пошла? Для чего мать ей разрешила? Просил, уволится её. Успеет ещё потрудиться. Что средств не хватало? Всё есть. Вся в тебя.
– Машуля, доченька моя. Как же я по всем скучал. Нестерпимо.
– Терпимо, раз выдержал всё это. Улыбнулся старец.

– Тебе не понять.
– Конечно, мне не понять. Где уж мне.
– Извини отец, прости. Отец, прости. Знаю, ты тоже много в разлуке бываешь. Затормози созревание всех плодов, в твоей силе это сделать.
– А сам почто не сделаешь? Или весь в мечтаниях о встречи? Немного осталось, а может, сейчас пойдёшь?
– Нет, рано, перед приездом детей пойду. Сначала надо  любимой показаться.
– А почто закрываешься всегда? Она проходит мимо.

– С ней сестра каждый раз была. Выдержит ли? Она, так всего не опознанного и то чего ей не ясно боится. Меня Ляля видела, узнала или нет, но пристально смотрела, мысленно просил её молчать.
– Княгинюшка растёт умная и смелая, душа раскроется, цветком засветится.
– Да, это так, думаю, не проболтается раньше времени, и вероятно забыла обо мне. Нет, не должна помнить. Забыла.
– Делай, как знаешь, только к этому не подготовить. Посмотрим, как она встретит своего Антона. Вот будет встреча.
А ты тянешь, затягиваешь, и себе голову   морочишь и ей. А она продолжает появляться там, зовёт тебя,  а ты не отвечаешь. Волнуется она.

– Знаю, работы много скопилось напоследок, не мог я отрываться. И хранители туда же, загрузили до отказа. Но теперь-то она здесь и поймёт меня, маленькая моя.
– А Антон с детьми приедет?
– Должны все вместе приехать. Дом-то, когда будешь оформлять?
– Как хозяин освободиться, сейчас он весь в заботе о матери.
– Хороший сын, молодец. А ты зачем такую волокиту затеял? Мог бы сразу на Алисию или на себя сделку оформлять.
– Знаешь ведь, занят в то время был, чтобы на себя, не мог я ещё прийти в этот мир. И ты был занят. Где ты был сам?
– Оооо, где меня не было только. Тихо рассмеялся старец.
– Вот, вот, а ему продавать понадобилось срочно.
– Затормозил бы.
– Исход мог другим оказаться, сам знаешь нельзя много менять.
– Как знаешь. –
Ответил старец и вошёл в дом. А он взял гитару, лежащую на перилах террасы, сел на ступеньку крыльца и заиграл, а затем запел.

                ****
Алисия стояла в саду, помогала брату и его жене Вареньке снимать последний урожай черешни. Она стояла возле стремянки, держала корзину, в которую сыпали ягоды. Солнечное утро, только пришли с пляжа, она и сестра её любили гулять по берегу моря и купаться в море на восходе солнца.
И вот до них донеслась музыка.
Послышались переборы струн гитары и голос, до боли знакомый, которого нет рядом с ней уже много лет, здесь на земном плане. Как ей казалось целую вечность. Этот голос пел песню. Песню, которую он любил ей петь.
Всегда, когда оставались вдвоём, он смотрел ей в глаза и пел. Он много песен ей пел, но всегда начинал именно вот с этой.

«Для меня только ты во всей жизни моей. Лишь с тобою могу я лететь по вселенной. Знай любимая, ты одна в моём сердце большом, мой   рассвет в тебе, мой рассвет. Моё счастье в тебе. А другого во мне больше нет. Только ты моя милая, только ты».
Алисия, встрепенулась, прислушалась.

– Игорь!? – Прошептала она. – Как так? Это что галлюцинации?
«Я целую тебя, наслаждаюсь тобой. Созерцание тебя, вот такой, ты не стала другой, ты по-прежнему та, моя милая. Ты сегодня, сейчас, для меня – это счастье, родная моя», услышала она в продолжение новые слова бархатным голосом, от которого она всегда была в блаженстве.

Этих слов в той песни не было.
Не осознанно у неё побежали мысли в голове и картинки воспоминания об Игоре. Они перемешались. Мелькали земные с этого мира и с другого мира, где были их встречи. У неё задрожали руки, и корзина уже наполненная почти доверху накренилась, черешня посыпалась.
– Алисия, в чём дело? Раздражённо спросила её сестра Евгения. Ты нам помогаешь? Или где-то витаешь, как всегда?
– Это кто поёт? – Спросила Алисия. – Егорушка, у вас, что новые соседи? Или у них квартиранты появились? У вас здесь вроде никто квартирантов не принимал же.
– Нет, никто не берёт посторонних. Всем хватает родственников, да знакомых. – Ответил Егор.
– Голос.
 
– Что голос? Он и вчера пел, вы на пляже были. Уже несколько дней поёт. И до вашего приезда  пел. Да, похожий голос на голос твоего Игоря. Но уж, не думаешь ли ты.
– Нет, не думаю. – Прервала его Алисия. – Успокойся Егор. Все в прошлом.
– И твои полёты в прошлом?
– Какие полёты Егорушка?
– Полёты в тот мир?
– Что ещё за полёты? – Спросила Евгения. – Что опять? Алисия, ты же обещала. Ты обещала не заниматься этим дурацким занятием. С волнением и тревогой произнесла Евгения. – Тебе, что жить надоело?

– Нет, Женечка, жить мне как раз, очень нравиться. – Собирая рассыпанную черешню, ответила Алисия. – Мне очень нравиться жить и люблю жить.
– Вот и живи. Не витай в грёзах. Не догонишь его и не вернёшь. Хватит жить прошлым. Алисия!
– Женечка, не сердись и не волнуйся, я живу настоящим. Прошлое ушло.
Просто голос…
– Что голос, прервала её сестра, мало ли похожих голосов?
– Ага, и интонации… недоговорив Алисия, замолчала. Подумав.

«Зачем спорить? Ведь и брат, и сестра стараются для неё, хотят как лучше. Пусть лучше не знают, что общение с Игорем продолжается. И, как летала, уходила к нему в тот мир, так ухожу. Как же мне без него?»
Но последнее время ей не удавалось с ним увидеться и поговорить. Забегала в его дом, ходила по саду искала его, но увидеть не удавалось. Лишь изредка слышала его советы, ответы на вопросы, заданные вселенной, но полного общения, как были раньше, всё время после ухода его в тот мир, не было. Никто не знал об этом, разве Машуленька догадывалась, доченька моя, очень похожая на Игоря.

Сердце забилось сильно, сильно, в висках пульсировало так сильно, что голова закружилась, видения всё ярче и ярче.
«А вдруг». Подумала она. И с силой прикусила губу, чтобы прийти в себя. И уже спокойно собирала черешню.

И так прошла неделя, или чуть меньше, или чуть больше.  И вот однажды, женщины гуляли по берегу моря ранним утром, пока ещё посёлок спит, и город расположенный чуть вдалеке ещё не прислал своих отдыхающих гостей,  на пляжи побережья.  Алисия, энергичная Алисия, забежала в воду и произнесла.

– О, море, я прошу тебя, о, мудрое прекрасное море, ты подари мне знания о тебе. Нет, нет, возможно, воспоминания. Я помню, море мудрое, помню, когда-то рядом с тобою была целиком в слиянии. Жила, возможно, в глубине, возможно рядом, на берегу, но помню твоё обнимание.
Твои ласкательные волны, убаюкивали меня, на них я плавно колыхалась.
– Русалкой, что ли была?  – Хохотала сестра. – Или Афродитой?

– На брег пустынный каменистый, выплеснутая волной. – Подхватив идею с Афродитой, продолжила Алисия протянула руку к морю.  – Афродита стояла пене густой, что стекала с неё, на море смотрела, и слушала песнь сирены, дыхание затая. С красивым телом, талия тонка. Нет, нет, не так.
А может я Таис Афинская была? А? Как ты думаешь Женечка?
Нет, нет, я гетерой быть не согласна.
Свободной! – Она, раскинув руки вширь, продолжила. –
Свободной, я всегда была свободной.
Вообще-то я не помню, но явно помню ощущения свободы. И меня море обнимало, и эти ощущения не забываемые, и они просыпаются во мне.
Ой, что-то я раскричалась, как бы ни услышал кто.  Что подумают ещё? –
Алисия захохотала.

– Да, ладно, кричи и пой, танцуй.  Берег всё равно пустой. – Хохотала с ней её сестра. Ты же всегда на берегу танцуешь. В прошлом году, однажды, весь пляж собрался тебя смотреть, как ты море в танце любишь.
– Ага, вот разошлась бабка старая тогда. Даже аплодисменты заработала.
– Какая же ты бабка, ты бабулечка для своих внучат, а так ты женщина, что надо! Тебе бы влюбится, и не только в море.

– Неправда, я всё люблю. Люблю закат над Волгою рекой, а уж восход встречать, так это блаженство, люблю я поле, где колосятся рожь, пшеничка, а может и другие злаки. Ах, васильки меж ними.
Красота!
Ах, васильки, васильки, много мелькает вас в поле, лунным сиянием в дали лепестки припорошены, утром сияете синими глазками. Солнышко ясное в вас отражается. Небушко синее, на поле пшеничное вас уронило, словно песни забытые.
Василёчек, василёк, синеглазенький дружок.
Танцевала она в воде.

– Я не о такой любви говорю, дурочка восторженная наша, а в мужчину тебе надо влюбиться.
– А сама почто не влюбляешься? Покрутившись в пируэте, спросила Алисия.
– Моё время ушло, если с юности не повезло, так чего же сейчас-то.
– Твоё ушло, а моё как будто нет. Надо же! Ах, Женечка, всё у нас прекрасно, а будет ещё лучше.
– Лучше, естественно будет лучше. Но всё же, тебе вот надо влюбиться. Ты хоть и старше меня, но мне с тобою не сравнится. Алисия, сколько времени прошло, пора, красавица, вокруг-то оглянись. На тебя вон, как смотрят мужчины.

– Да? А где они? Мужчины! Эй! Ау! Нет, их Женечка, нет. –
Ответила Алисия как-то и радостно, но и с печалью.
– Почему же нет, есть.
– Да? И где? Что-то я не вижу их. Они все заняты, Женечка, заняты, а абы какого мне и даром не надо. –
Алисия подняла в небо лицо и протянула руки и продолжила. –

Мне бы влюбиться, чтобы душа в восторге замирала, с душой его в одном ритме дышала, чтобы по вселенной нам лететь, творить прекрасное и наслаждаться. Чтобы с песней в песне звенеть, крылами друг друга обнимая. Восторженность зари, творение Любви увидеть, как её Всевышний сотворяет и в световой любви его с ним слиться воедино, и этот миг неповторимый. – Она вновь захохотала. –
Хахахахах, ну, а принца мне и даром не надо, а чудо-юдо я и так победю.
Вот так! Женечка. Для чего влюбляться? Всё же возраст уже.
Хотя, любви все возрасты покорны. И потом, Женечка, я люблю, с детства люблю, ты знаешь, и это навсегда.

– Тебе бы поэтом стать, сочинительница ты наша. Отчего нигде не печатаешься? Почему все оставила для себя?
– Ааа. – Она махнула рукой, как её учил Игорь, и кинула плоский камушек над поверхностью воды. Считала, сколько раз камешек коснётся поверхности воды. – Двадцать три. – Удовлетворённо произнесла она и продолжила. – Ах, Женечка, это для души, душа моя выражается так. Кому они нужны, мои стихи? Кто их станет читать? А у моря, или в другом месте на природе, или дома, в саду, я читаю. Они уходят, летят в пространство радостью, любовью. И она взмахнула руками вперёд и вверх, выражая этим восторг полёта.

– Ну не скажи, многим нравятся стихи, а твои, все с глубоким смыслом. Я порой читаю, слёзы льются.
– Это от того, что ты хочешь быстренько прочесть, пока меня нет, а душа твоя в энергии плавает и не хочет выбираться оттуда.  Стыдно, сестрица, без разрешения читать.
– Нисколько, я в восторге. А что делать? Если ты не разрешаешь, всё стесняешься. А пора, пора, ты говоришь, свободна ты, так избавься и от стеснительности.
– Ага, ты ещё скажи вообще стыд потерять.

– В чём? В чём потеряешь стыд, если книгу издашь? Дурочка ты наша. И ты явно у нас не от мира сего. Давай я помогу тебе в этом.
– Послушай, Женечка, так ты уж верно и издателя нашла?
– Нашла, но не договаривалась ещё.
– Не смей! Я ещё не готова.
– А когда будешь готова? Когда в мир иной уйдёшь?

– Хахахахах, не собираюсь. Я тысячу лет буду жить, а потом и ещё подумаю. Такая жизнь прекрасная, живи и радуйся. Твори красивое для всей земли.
– Послушай, ты вот энергиями, стихиями занимаешься, и я вот заметила, ты стала молодеть. С чем это связано? Уж не влюбилась ты тайно, да молчишь? Молчишь себе в тряпочку и улыбаешься надо мной.
– Да? Не замечала. Вроде всё такая, как и была. А ПриРода, Женечка, природа тоже дарит и молодость, и счастье, когда ты ей даришь это. В любви с любовью всё расцветает.
– Тебе точно надо влюбиться. Алисия.
– Ага, счас! Я и так влюблена. Женечка.
– В кого?
– Во вселенную.
– О, чудо чудное ты наше. В творении во вселенной нужна пара.

– Конечно, я знаю, но где-то заплуталась, затерялась моя пара, настоящая половиночка моя. Или я плутаю, ошиблась во времени рождения. Поторопилась или опоздала. Нет, нет, нет, была у меня половиночка, хватит. Ах, что я говорю, она у меня есть и в настоящем. Есть!
– Точно, тебе в серебряном веке жить бы.
– Я там была, Женечка, и в золотом, и везде была. Былааааа! –
Алисия закружилась. Легкое парео развивалось, даже брызги волны его не опускали.
– О море, море, как ты прекрасно. С тобою в единение спешу, уже бегу. –
Сбрасывая с себя легкое парео, и забежала в воду. –

Ой, Женечка, смотри, дельфины. Смотри, какая стайка. – Указывая рукой вглубь моря к горизонту. И запела. – Дельфины, дельфины другим краям расскажите, как счастлива я. –
Она захлопала в ладоши, танцуя в море, стоя в воде, чуть выше щиколотки, только брызги разлетались. И если смотреть издали, Алисия была в радуге. –
Скорее, скорее друзья мои, дельфиныыииии! Дарю вам радость, дарю счастье, дарю песню.

– И стихи. Добавила сестра, любуясь сестрой и осторожно заходя в воду. – Мне бы такой темперамент. А тело? Какое оно у тебя прекрасное, и, что твой Игорь рано ушёл? Наслаждался бы тобой и вашим счастьем, нет, вздумалось ему другой мир проверить. Чего не хватало? Жил бы и радовался. Это всё это ваша наука.
– Женечка, он там счастлив.
– А здесь? С тобой разве он был несчастлив?
– И со мной он был счастлив. Мы оба счастливы, были и есть. Женечка.
Такого Игоря больше нет на всем белом свете и во вселенной. Он единственный.
Но ушёл. Не знаю почему, мне не всё известно, я в науке не так сильна. Возможно душенька его красавица, выполнила своё предназначение и пошла дальше.

– Ага, выполнила? Так хорошо, и продолжала бы наслаждаться жизнью ещё.
– Ну, наверное, пошёл на более высокое развитие, чтобы получить другие знания. А возможно он приходил, чтобы меня осчастливить.
– Ну, да и оставить тебя в расцвете сил.
– А возможно, чтобы родились наши дети. Мои мальчишки и доченька, они прекрасны! А внуки, какие у нас, Женечка. Он видит и помогает нам.

– Скажи, что ещё и общаешься с ним.
– Естественно, Женечка. Общаюсь. Не стану более скрывать. Общаюсь.
– Ну, ты точно ненормальная. Мы тебя еле вытащили после общения твоего с ним во время ухода или пропажи. Как это и назвать, не знай.
– Ааа, в то время — это просто было неожиданностью для меня, вот так и получилось. А сейчас другое.
– Возможно, возможно.  Вы всегда были не разлучными. Поэтому и удар такой. А может всё же он – твоя вечная половиночка?

– Может, может, все, естественно возможно, не думаю о том, живу и радуюсь, и наслаждаюсь жизнью. Для меня главное, всё здесь и сейчас, а потом это будет потом. Половиночка или нет, мы единое целое. Полное целое, заполненное светом. Женечка, ты знаешь, порой мне кажется, что я его встречу. И знаю, и верю, встречу. И возможно скоро. Чувствую.
– Кого?
– Игоря. Порой, кажется, вот повернусь, и он стоит возле меня. А здесь у моря, так сильно это проявляется.
– Как ты его встретишь? Если ушёл он с этого плана. Умер он. Пойми.

– Смерти нет, Женечка, нет. Ну, кто его видел мертвым? Никто. Он жив, если он там, всё равно жив. И все они живы там. Бывала я там и не раз. И многое помню. Ты же читала мои стихи. И чувствую и книгу, что я пишу, тихонечко читаешь.
– С чего ты взяла? Стихи читаю, а книгу нет.

–Ай, Женечка, стыдно сестрица, стыдно врать. Я чувствую, когда ты что-то моё в руки берешь. Энергия остаётся твоя. –
Алисия засмеялась и брызнула в неё водой. – А ты не знала? –
И она вновь захохотала, увидела удивлённый взгляд сестры. –
И ещё, тебе однажды говорила, и ещё скажу. Читать в пространстве я могу, когда касается меня. Вот так-то, милая сестра. –
Она произвела пирует в танце, обрызгав сестру, вновь захохотала и продолжила. –

Я совершенна! Я божественна! – Алисия подняла вверх руки, так, как будто что-то подбросила вверх, затем их развела и продолжила с улыбкой. –
Я уникальна! Я целостна! – И что ты так смотришь на меня?  Ну, хватит, хватит, не волнуйся, я не сумасшедшая. Просто мечтательная.
Ого! Солнце поднялось уже. – Посмотрев в небо. – Скоро жарко станет, идём домой. Брату помочь надо в саду, обещала. Мы ещё погостим? Или домой будем собираться? Нет, нет, у нас перемены грянут.
– А, что так быстро? Всего неделя лишь прошла. Или ты скучаешь по своим внучатам?
– Скучаю естественно, но не особо. Она улыбнулась яркой улыбкой и продолжила. Терпеть можно, хотя порой мне не хватает их объятий.

– Мужских объятий тебе не хватает.
– Ах, Женечка это у меня есть. Разве они не мужчины?
– Ой, Алисия, Алисия, я ей об одном, она мне о другом.
– Знаешь, Женечка, домик я хочу здесь купить. Чтобы дети, внуки приезжали. Южное солнышко принимали. Братик вызвался помочь. Поискать мне домик. Скучаю по внукам, карапузам моим, да и по Машуле.
– Переехать хочешь?
– Не совсем. Я зиму очень люблю. Зимой я дома буду жить. Игорь советует пока дом купить. А переехать – ещё не знаю, что подскажет.
– Чудачка. Советует он ей. Вновь в своё влезаешь. Игорь, Игорь. Нет его. Алисия! Сколько лет прошло, целая вечность,

– Он есть. – Произнесла она с нежностью и лаской. – Женечка, он есть и от этого никуда не деться. Да ты не думай, я нормальная. И вполне здраво мыслю, просто не могу тебе объяснить всё это. Но знаю точно, мы скоро встретимся. Я чувствую, и он мне подтверждает. Он вернётся.
– Ага, голову тебе напекло, это точно. Идём, действительно припекает и народ собирается.
Алисия подбежала к воде, похлопала ладошкой по её поверхности и произнесла.

– Море, море, тебя люблю, я ненадолго отлучусь.
– Ты словно ребёнок, Алисия. У тебя и дети словно реактивные. Ой, а про внуков и говорить нечего.
– Заряд и подражание есть с кого брать. У меня их вон сколько. – И с грустью запела. –
Ой, ты море, счастливое море, отчего же смыло широкой волною, ту тропинку, по которой я с милым ходила, и не оставило следов. – Она вздохнула. –
Нет, след остался. – Алисия улыбнулась и вдруг она почувствовала, как до неё коснулась до боли знакомая энергия.  Нежно, нежно, так осторожно коснулась её.
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.