Скверная нянька

Я обрадовался, когда мама сказала Ларри и Мэриджо, что им пора домой. И я понял, что моя сестра Куртни тоже этому рада. Эти ребята живут с нами по соседству, и мама всегда нас уговаривает, чтобы мы с ними дружили. Честное слово, мы с сестрой пытаемся это делать, но иногда все-таки хочется побыть у себя дома и без них. Отдохнуть от них.

Надо заметить, что они кого хочешь достанут по самое некуда. Я стараюсь быть с ними вежливым. Но они полный финиш. Все время достают. Короче, кошмар.
Например, в тот день Ларри отыскал в моей комнате пакет картофельных чипсов, который я приберег для себя. Вы бы видели, как он сожрал его весь — просто поднес к своему рту до ушей и не оторвался, пока чипсы не закончились. Представляете?! Потом он ухмыльнулся, а на его круглых щеках и подбородке блестело масло.

Еще Ларри любит громко и смачно рыгнуть. А ведь нам уже по двенадцать лет — пора бы уж завязывать с такими шуточками! Я еще в десять лет перестал над этим смеяться.

Мой пес Матли вбежал в комнату и тут же почуял пакет из-под чипсов, брошенный Ларри на пол. Он подбежал к пакету и принялся его жевать.
Этот огромный барбос способен слопать что угодно. Мне пришлось вытаскивать пакет из его пасти — и он при этом меня укусил!
Вот смеху-то! Разумеется, Ларри ну прямо оборжался.

Потом я стал показывать Ларри новую игру — гонки на игровой приставке. И что же? Он тут же жадно выхватил у меня из рук пульт, да так резко, что порвал провод.

Вы думаете, он хотя бы извинился? Как бы не так! Он начал хохотать и даже повалился на спину. Как будто это смешно. Короче, он меня достал!
Потом из коридора донесся голос моей сестры Куртни. Она спорила о чем-то с Мэриджо. Надо сказать, они постоянно цапаются. Не знаю, что они не поделили на этот раз, только Куртни закричала:
— Кто обзывается, тот сам так называется! Кляча, кляча, кляча!

Куртни иногда по-настоящему злится на нашу соседку. Ненавидит ее скрипучий голос, ее постоянное нытье. Она терпеть не может ее привычку постоянно причесываться. В самом деле, Мэриджо все время расчесывает щеткой свои длинные светлые волосы — расчесывает, расчесывает, даже за обедом.
Вот поэтому мы и почувствовали облегчение, когда мама позвала нас всех в гостиную, так как догадывались, что она хочет нам сказать.

— Простите, ребятки, что я вынуждена прервать ваши игры, — объявила мама. — Но только Ларри и Мэриджо придется пойти домой. Сейчас я ухожу. В прихожей меня ждет папа. С минуты на минуту к нам придет новая нянька.
— Хорошо, — ответил Ларри. — Только можно мне что-нибудь попить?
Он всегда просит попить перед уходом. Как будто ему предстоит идти через пустыню, и он умрет от жажды, не добравшись до родного порога. Хотя идти ему не больше пяти минут.
— Я тоже хочу пить, — проныла его зануда-сестрица.
Мама поскорей налила им сока из пакета. Потом выпроводила их под дождь. Он как раз начался. Я с удовольствием захлопнул за ними дверь.
— Уф-ф! Наконец-то умотали! — сказал я маме.
Она нахмурила брови и сделала строгое лицо.
— Мэтью, нехорошо так говорить.
— Мам, зачем нам нянька? — спросил я, поскорей сменив тему. — Мне уже двенадцать. Я могу о себе позаботиться и без нее.
— Но твоей сестре только восемь лет, — ответила мама. — Ты в самом деле считаешь, что готов за нее отвечать?
Я покосился на Куртни. Она ответила мне ехидной усмешкой. Что ж, мама права. С Куртни лучше не связываться.
Во-первых, она вообразила себя гимнасткой. Постоянно кувыркается на диване. А еще цепляется за перила лестницы и раскачивается. Потом прыгает вниз. Отрабатывает приземление. Чтобы было красиво.
Еще она любит лазить где попало. Например, по водосточным трубам, которые висят на углах нашего дома. Прошлой весной она забралась на крышу гаража, и ее снимали оттуда шесть пожарных.
— Куртни нужна не нянька, — проворчал я. — Ей нужен укротитель!
— А почему к нам придет новая нянька, а не миссис Крейвен? — поинтересовалась Куртни.
— Миссис Крейвен заболела, — ответила мама. — Поэтому она порекомендовала нам другую няньку.
— Ну вот, приплыли, — вздохнул я. — Придет какая-нибудь бабуся — божий одуванчик и будет весь вечер приставать к нам с глупыми детскими играми.
В дверь позвонили.
— Ну, вот и нянька, — сказала мама. — Мэт, ты только не вредничай. Постарайся найти с ней общий язык.
— Ладно, попробую, — хмуро буркнул я.
Я распахнул входную дверь, и меня обдал порыв ветра с дождем. Отшатнувшись, я уставился на девушку в лиловом дождевике.
— Я Лулу, — сказала она. — А ты Мэтью?
Не дожидаясь ответа, она вошла в дом и, остановившись у двери, встряхнулась как собака. С ее плаща потекли на ковер струйки воды.
— Привет, Лулу, — сказала мама. — Давайте сюда ваши мокрые вещи.
Лулу вручила ей зонтик и плащ. Мама повесила их сушиться.
Лулу встряхнулась снова.
— Ну и погодка, — произнесла она и улыбнулась нам с Куртни. — Просто класс.
Обеими руками наша новая нянька взбила свои волнистые черные волосы и закинула их за плечи. На вид ей было лет пятнадцать или шестнадцать. У нее были круглые черные глаза, очень бледная кожа и узкие губы, намазанные ярко-лиловой помадой — одного цвета с дождевиком. Одета она была в черный свитер, черные джинсы в обтяжку и блестящие туфли из черной кожи.
— Привет, ребята, — поздоровалась она с нами. — Рада познакомиться. — Ее голос был негромкий и чуточку хрипловатый.
«Эге! Вот это да! Классная девочка! — подумал я. — Мне повезло!»
Пожалуй, мамина идея пригласить для нас няньку не такая уж и плохая!
Лулу уселась на диван. Матли вошел в холл и обнюхал лужи у двери. Затем, не обнаружив ничего съедобного, ненадолго ткнулся носом в туфли Лулу.
— Собаки меня любят, — сказала Лулу и потрепала по голове нашего огромного барбоса. — Они понимают, что я умею читать их мысли.
Она заглянула в карие глаза Матли.
— Я знаю, о чем он сейчас думает, — сказала она. — «Не мешало бы немного подкрепиться».
Мы с Куртни засмеялись.
— Он всегда голодный, — сообщила Куртни. — Наш пес пожирает все, что попадается ему на глаза.
В прихожую торопливыми шагами вошла мама. В руках она держала свой длинный дождевик и папину бейсболку.
— Мне пора, — произнесла она. — Пока. — Она повернулась к Лулу. — Располагайтесь как дома. И не позволяйте им много шалить. Иначе они доведут вас до белого каления.
— Можете не волноваться, — ответила Лулу. — "Я умею обращаться с детьми. Сначала я их загипнотизирую, а затем доведу до транса.
Мама уже открывала дверь. Не думаю, что до ее сознания дошли слова, сказанные Лулу.
— Вот и хорошо! — крикнула она и вышла на улицу.
Я покосился на Лулу. Она снова глядела в глаза Матли. Я решил, что у нее оригинальное чувство юмора.
Нянька хлопнула в ладоши, так сильно, что наш огромный пес вздрогнул.
— Ну, дети, чем мы с вами сегодня займемся? — спросила она. Ее темные глаза странно блеснули.
— Тебе нравятся видеоигры? — поинтересовался я. — У меня есть игровая приставка.
— Скучи-и-ща, — простонала Куртни. — Поможешь мне выучить речевку? В понедельник ребята из нашего третьего класса играют с командой из другой школы. Я буду за них болеть.
— Тут я тебе не помощница, — ответила ей Лулу своим хрипловатым голосом. — В нашей школе не бывает спортивных соревнований.
— Да мне ничего и не нужно подсказывать, — взмолилась Куртни. — Ты только послушай меня и посоветуй, что мне еще исправить.
— Ой, может, не надо? — попросил я.
— У ворот я встретила каких-то ребят. Они шли от вас. Кто они такие? — поинтересовалась Лулу.
— Это не ребята, а тормоза, — ответил я.
— Они живут в соседнем доме, вот нам и приходится с ними играть, — пояснила Куртни. — Мы ненавидим их, а они нас. Они жуткие зануды. Совсем нас достали.
Тут мы рассказали Лулу про выходки Ларри и Мэриджо.
Лулу оживилась и вскочила с дивана.
— У меня появилась блестящая идея. Хотите с ними поквитаться?
Я недоверчиво прищурился.
— Как? Что ты имеешь в виду?
Она весело хихикнула:
— Сейчас объясню. Хотите отплатить им за все их пакости?
— Хотим! Конечно, хотим! — в один голос воскликнули мы с сестрой.
— Тогда давайте напечем пирожков из грязи, — предложила Лулу.
Мы с Куртни удивленно вытаращили глаза.
— Ты серьезно? Из грязи? — переспросила моя сестра.
Лулу кивнула. Потом подмигнула мне.
— Пирожки из грязи пекут малыши, — заявил я. — Я занимался этим, когда мне было три года. А сейчас мне уже двенадцать.
— Таких пирожков ты не делал, — вполголоса сообщила Лулу. По ее лицу расплылась торжествующая усмешка. — Эго особенные пирожки. И сегодня для них как раз подходящий день.
— Ты что, шутишь? — удивился я. — Вон какой дождь. И носа не высунешь на улицу!
Усмешка Лулу сделалась еще шире.
— Самый подходящий, — повторила нянька. — Грязь как раз созрела.
Мы с Куртни прошлепали по лужам по заднему двору и взяли из гаража ведерко и лопаты. Как я ни пригибался, как ни прятал лицо, ветер все равно швырял мне в глаза пригоршни холодного дождя.
— И чего мы тут дурью маемся, — ворчал я, придерживая рукой капюшон дождевика.
— Мы присели на корточки возле папиных грядок с овощами. Я держал ведро, а сестра поддевала лопатой раскисшую землю и наполняла его.
— Эй, кто выпустил Матли? — воскликнула Куртни.
Громадная псина примчалась к нам по грязной дорожке и прыгнула мне на грудь. Ее лапы величиной с блюдце отпечатались на моем плаще.
— Отстань! Пошел вон! — заорал я.
— Убери ведро! — завопила Куртни. — Убери! Он хочет есть землю!
Через несколько минут я скинул с ног грязные ботинки и вручил Лулу ведерко с землей. Потом мы с сестрой стащили с себя дождевики.
Лулу засмеялась.
— Я ведь просила вас принести немного грязи. А вы все измазались с головы до ног. Как будто искупались в ней!
Мы отнесли промокшие дождевики в бельевую комнату. Потом прошли на кухню, где уже хозяйничала Лулу. Она приготовила два противня.
— У вас есть плакатная краска? — спросила она. — Мы будем раскрашивать пирожки.
Куртни сбегала в свою комнату и принесла коробку с красками.
— О’кей. Теперь беремся за дело, — заявила Лулу.
Она погрузила руки в ведро, вытащила мокрый ком грязи и шлепнула его на противень.
— Это для тебя, Куртни.
Моя сестра озадаченно уставилась на него.
— Что я должна делать?
— Будешь лепить из него человеческую фигурку, как из глины, — пояснила Лулу. — Или как из теста. Ведь ты наверняка пекла пряничных человечков. — Она усмехнулась. — Вот и вылепи из нее Мэриджо.
Куртни развеселилась.
— Грязь — самый подходящий для нее материал, — хихикнула она.
— А я вылеплю Ларри, — заявил я. — Начну с его жирной физиономии. Сделаю ему пятачок, чтобы он был похож на поросенка.
Лулу шлепнула на мой противень ком грязи, и я принялся за работу.
Работая пальцами и помогая себе столовыми ложками, мы лепили из грязи человечков, придавая им сходство с нашими друзьями-недругами. Затем Лулу откупорила баночки с краской, и мы раскрасили фигурки. Куртни покрасила в желтый цвет длинные волосы Мэриджо. Я налил красную краску на лицо Ларри, и он стал еще больше похож на поросенка.
— Теперь мы поставим их в духовку и испечем? — поинтересовалась Куртни.
Лулу покачала головой.
— Нет, еще рано. Нужно сделать еще одну вещь, — тихо сказала она. — Вы должны добавить в них что-нибудь из того, что принадлежит тем ребятам.
— Не понял. — Я взглянул на нее. — Что добавить?
— Ну, волос, остриженный ноготь или что-нибудь такое, — ответила Лулу. — Вы должны запечь их в фигурке.
— Нет проблем, — фыркнула Куртни и оглянулась на дверь. — В моей спальне валяется много волос Мэриджо. К тому же она причесалась сегодня моей щеткой.
— Как насчет ее брата Ларри? — спросила у меня Лулу, поправляя ногу на моей фигурке. — Ты сумеешь найти его волос или что-то типа того?
— Нет. Его волос у меня нет. — Я задумался, нахмурив брови. — Впрочем, этот поросенок выплюнул на пол моей комнаты крошки от картофельных чипсов. Они так и валяются там. Как, подойдут они или нет?
Лулу тоже задумалась на секунду.
— Эти крошки побывали у него во рту? — спросила она и, услышав мой утвердительный ответ, облегченно вздохнула: — Тогда все в порядке. Ступай за ними. А ты, Куртни, принеси волосы Мэриджо.
Мы с сестрой побежали наверх. Стыдно признаться, но вся эта затея нам очень понравилась. Через пару минут мы вернулись на кухню, и Лулу аккуратно вдавила в середину одной из фигурок кусочки чипсов, которые вылетели изо рта Ларри, а в другую волосы его сестры.

* * *

Пока в духовке пеклись «пирожки», мы прибрались на кухне. Вонь от нашей стряпни была еще та.
Зато когда мы наконец вынули противень, фигурки получились классные.
У Мэриджо была круглая, бугристая физиономия зеленоватого цвета и желтые волосы. У Ларри крошечные черные глазки и ярко-красный поросячий пятачок. И еще синие джинсы, широкие и мешковатые, как в жизни.
— Ну что ж, неплохо, — одобрила Лулу. — Совсем неплохо. Да что там, просто отлично.
— Что мы будем делать с ними дальше? — поинтересовался я.
— Пока что положите их куда-нибудь в надежное место. А потом вы с ними поработаете, — ответила Лулу.
— Как это? — Я уставился на нее. — Не понял. Поработаем? Как это мы поработаем?
Внезапно распахнулась кухонная дверь, и в ней появились папа с мамой. Они складывали зонтики. С их дождевиков текли струйки воды.
— Ну и погодка! — воскликнул папа, снимая с носа запотевшие очки.
Мама удивленно уставилась на противень:
— Что это значит? Чем вы тут занимались?
— Лепили фигурки из глины, — ответила ей Лулу. — Такое занятие рекомендуется в программе эстетического воспитания детей младшего и среднего школьного возраста.
— Фу! Какой жуткий запах! — поморщилась мама и даже демонстративно зажала нос. Потом она обратилась к нам с Куртни: — Впрочем, фигурки действительно забавные. Только поскорей унесите их отсюда, ладно?
Мы с сестрой осторожно сняли человечков с противня. Потом пожелали Лулу спокойной ночи. Наша новая нянька уже надевала плащ.
— Не забудьте положить фигурки в безопасное место, чтобы они не разбились, — шепнула она нам. — Мы скоро увидимся. Очень скоро.
— Поразительно! Мне даже не верится, что мои дети согласились лепить что-либо из глины, — произнесла мама, провожая Лулу до входной двери. — Обычно их не заставишь делать подобные вещи.
Держа обеими руками своего Ларри, я осторожно поднялся по лестнице к себе. В спальне я оглядел все вокруг, отыскивая место понадежней, и решил положить фигурку на комод, чтобы ее заметил Ларри, когда он придет ко мне в следующий раз. Интересно, обидится он или нет, когда увидит, что я изобразил его со свиным пятачком вместо носа?
Задумавшись, я нечаянно задел фигуркой за ручку одного из ящиков. Кисть правой руки откололась и упала на пол.
— Ой! Вот кретин! — воскликнул я с досадой.
Я положил фигурку на комод. Затем поднял маленькую розовую руку и попытался приладить ее на место. Но глина уже высохла. Рука не держалась.
Ладно, не беда. Попробую склеить.
— Пора спать, ребятки! — послышался снизу папин голос. Я положил отломанную кисть рядом с фигуркой и тотчас же про нее забыл.
До следующего утра, когда я пришел в школу.
Ларри появился в нашем классе только ко второму уроку. Плюхнувшись на стул рядом со мной, он сокрушенно покачал головой и показал мне свою правую руку.
Она была в гипсе!
— Ларри, что случилось? — ахнул я.
— Я сломал руку, — пробормотал он.
У меня волосы встали дыбом:
— Как сломал?
Он пожал плечами:
— Я и сам ничего не понимаю. Вчера вечером переодевался в пижаму и вдруг почувствовал, как хрустнула кисть. Доктор Оуэнс тоже ничего не может понять. Я все утро просидел у него.
— Может, ты прищемил ее дверью? — предположил я. — Или ударился обо что-то?
Ларри неопределенно пожал плечами:
— Нет, ничего такого не было. Рука просто хрустнула ни с того ни с сего.
Мне вспомнилась глиняная фигурка с отломанной кистью руки, и по моей спине поползли мурашки. Мне тут же захотелось как можно скорей рассказать обо всем Куртни.
— Простое совпадение, — заявила моя сестра, когда мы встретились с ней после занятий. — Глиняная фигурка тут ни при чем. — Она засмеялась. — Бедный Ларри! Как он теперь станет есть одной рукой? Ведь такому обжоре и двух мало!
Мы пошли домой. Был солнечный холодный день. Вокруг нас на тротуаре шевелились от ветра бурые листья.
— Вдруг эти глиняные пирожки обладают волшебной силой? — предположил я. — Что, если это я сломал руку Ларри?
— Так не бывает, — уверенно заявила моя сестренка. — Наши фигурки — обычная земля. Я докажу тебе это. Сейчас мы придем домой, и я что-нибудь сделаю с фигуркой Мэриджо. Тогда ты сам убедишься, что ничего не произойдет.
Мы торопливо поднялись в спальню сестры. Куртни достала из ящика комода фигурку Мэриджо и поставила ее на письменный столик.
— Вот смотри. Что мы с ней сделаем? — спросила она.
Впрочем, моего ответа она дожидаться не стала. Достала ножницы и — щелк, щелк — подрезала глиняные волосы, раскрашенные в желтый цвет.
Я поглядел на облысевшую голову куклы. Потом сунул сестре в руку телефонную трубку.
— Давай. Звони ей.
Куртни вытаращилась на меня:
— Кому? Мэриджо?
— Да, позвони ей, — не унимался я. — Посмотрим, все ли у нее в порядке.
Сестра набрала номер наших соседей.
— Здравствуйте, миссис Роулинс. Это Куртни. Мэриджо дома? — спросила она.
Тут сестра внезапно переменилась в лице. У нее даже отвисла челюсть.
— Ой. Понятно, — пробормотала она. — Ну… нет, ничего особенного. Нет, это не срочно. Я позвоню ей попозже. Может, все не так уж и страшно. — И положила трубку.
— Что? Что?!! Говори! — допытывался я. Куртни присела на краешек своей кровати и прошептала:
— Я… Я слышала крики Мэриджо. Ее мама сказала, что она не может подойти к телефону. Что у нее какие-то неприятности с волосами.
Я судорожно сглотнул:
— Ты слышала ее голос? Она что-то кричала? Куртни кивнула как завороженная, словно во сне.
— Да, кричала. И знаешь что? «Помогите! У меня выпадают волосы! Мои волосы выпадают!»
Я уставился на лысую фигурку, лежавшую на столике сестры. Внезапно меня охватила дрожь, а мои коленки стали подгибаться.
— Мы… нам нужно рассказать обо всем маме, — заявил я.
Я повернулся и направился было к двери. Тут снизу послышался мамин голос:
— Детки, я ухожу. Сегодня мы с папой пообедаем в городе. Лулу уже здесь. Спускайтесь вниз и поздоровайтесь с ней.
Лулу?
Мы с сестрой застыли от страха.
— Я никуда не выйду из своей комнаты, — заявила шепотом Куртни. — Мне страшно. Я ее боюсь. Она колдунья и уже заставила нас сделать жуткие вещи.
— Нам все равно придется спуститься вниз, — возразил я. — Мы должны сказать Лулу всю правду. О том, что мы не хотим причинять вред нашим друзьям.
— Эй, ребята, — крикнула нам нянька, — я слышу ваши голоса! Эй! Спускайтесь вниз! Я вас жду.
Мы с сестрой стали спускаться по лестнице, цепляясь за перила, словно за последнюю соломинку. Словно в них оставалась наша последняя надежда. Лулу стояла в гостиной и, скрестив на груди руки, смотрела на нас.
Она опять была одета в черное — в короткую черную юбку и черный свитер. Вокруг шеи был обмотан длинный лиловый шарф, одного цвета с ее губной помадой.
— Ну, наконец-то! — с улыбкой воскликнула она.
— Мы уже узнали всю правду про глиняные фигурки, — выпалил я дрожащим голосом. — Мы считаем, что людям нельзя причинять вред. Это нехорошо.
На лиловых губах Лулу заиграла ядовитая усмешка.
— Нехорошо — зато забавно и увлекательно. Разве не так?
— Нет, — решительным тоном ответила моя сестра. — Не забавно и не увлекательно. Когда мама с папой вернутся, мы им все расскажем.
— Нет, вы никому об этом не расскажете, — негромко возразила нянька. Улыбка медленно сползла с ее лица. — Ни одной живой душе. Сейчас я вам объясню, почему.
Она открыла белую квадратную шкатулку, стоявшую на кофейном столике, и достала из нее две глиняные фигурки. Взяв по фигурке в каждую руку, она подняла их в воздух.
Ее глаза недобро сверкнули.
— Вот видите, что я держу? Я слепила две куклы. Их зовут Мэтью и Куртни.
— Ой! Нет! Этого не может быть! — воскликнул я, не веря своим глазам. Да, Лулу вылепила нас с сестрой. Фигурка Мэтью была черноволосая и худая, совсем как я. А фигурка Куртни тоненькая и спортивная, как и моя сестра.
— Хватит болтать. Лучше перейдем к делу, — заявила Лулу, держа перед собой наши фигурки. — Нам снова понадобится земля. Сегодня, ребята, мы испечем особенные пирожки.
— Нет уж! — воскликнул я. — Ты нас больше не заставишь…
Лулу шагнула к дивану и вытащила из подушки белое перышко. По ее бледному лицу расползлась коварная усмешка. Нянька медленно поднесла к фигурке Мэтью острый кончик пера и не спеша воткнула его в глиняный живот.
— ОЙ! — пронзительно вскрикнул я, потому что в животе у меня словно огнем обожгло. — Лулу, перестань! Хватит!
Нянька принялась крутить перышко.
Невыносимая, адская боль пронзила все мое тело. Не в силах ее терпеть, я упал на пол и свернулся в клубок.
— Прошу тебя, Лулу, — прошептал я одними губами. — Пожалуйста, вытащи перышко из куклы.
Нянька вытащила перо из фигурки, и мало-помалу боль улеглась.
Тогда Лулу взяла фигурку моей сестры.
— Тебя тоже нужно проучить? — спросила она у нее.
— Нет, нет. Я все поняла, — торопливо ответила Куртни дрожащим от страха голосом.
— Тогда начнем, — объявила Лулу. — Вы будете делать то, что я вам скажу. И без фокусов. Повторяйте все в точности. Иначе я положу ваши фигурки в крутой кипяток, и тогда вы увидите, что с вами случится.
У нас с Куртни не оставалось выбора. Я поднялся с пола. Мои коленки дрожали. Живот все еще болел. Я с трудом мог дышать.
К моему удивлению, моя спортивная сестра внезапно сделала сальто и приземлилась возле дивана. Лулу даже отпрянула от неожиданности, а Куртни вскочила на ноги и отряхнулась.
— Я вас предупредила — без фокусов, — грозным тоном повторила нянька и крепко сжала в ладонях наши фигурки. — Я люблю мучить детей. — Лиловые губы зловеще скривились. — Но еще больше я люблю мучить взрослых! Пошевеливайтесь! Сегодня мы испечем новые «пирожки» — фигурки ваших родителей.
Мы с сестрой снова поплелись на задний двор за землей. Присев на корточки возле грядки с овощами, мы принялись наполнять ведерко землей.
— Ты зачем сделала сальто? — поинтересовался я шепотом. — Или ты совсем спятила от страха?
Сестра опасливо покосилась на кухонное окно. Потом сунула руку в карман своей рубашки.
— Гляди, что я подняла на полу гостиной, — произнесла она одними губами и показала мне длинный черный волос. — Я заметила его на ковре и подняла как раз во время сальто.
Мне стало все ясно.
— Ты собираешься запечь его в глиняном пирожке?
Куртни кивнула.
— Точно. Вместо маминого волоса я вложу в него волос Лулу.

* * *

Наш план удался. Мы с сестрой дружно трудились над глиняными фигурками. Сестра вылепила фигурку нашей зловредной няньки. А я тем временем отвлекал ведьму в другом конце кухни, делая вид, что занозил палец. Лулу долго и безуспешно искала занозу.
Куртни поставила противень с «пирожками» в духовку. Когда они испеклись, и пришло время их остудить, я выманил Лулу из кухни. Повел ее наверх, чтобы показать, что мы сделали с фигурками Ларри и Мэриджо.
— Молодцы, — с усмешкой одобрила нас Лулу. — Вы неплохо отплатили своим соседям за их нахальство.
Когда мы вернулись на кухню, Куртни уже приготовила свой сюрприз. Лулу в ужасе уставилась на стоявшую на столе глиняную фигурку. С ярко-лиловыми губами, лиловым шарфом на шее и с запеченным в ее голове длинным черным волосом.
— НЕ-Е-Е-ЕТ!!! — завизжала нянька. — Не делайте этого! Вы не посмеете это сделать! — Стремительным рывком она бросилась к фигурке.
Но моя сестра опередила ее и выхватила фигурку прямо из-под носа у няньки.
— Отдай! Отдай! — закричала Лулу и снова попыталась завладеть своим изображением.
Сестра перебросила фигурку мне. Ошеломленный происходящим, я попробовал поймать ее одной рукой
И у фигурки отвалилась голова.
Лулу снова завизжала и потянулась к фигурке обеими руками.
Но было уже поздно. Ее голова упала с плеч и покатилась по полу кухни.
При этом лиловый рот не переставал визжать. С выпученными от ужаса глазами голова Лулу подкатилась к кухонному столу и замерла.
— Отдайте мне эту фигурку! Отдайте! — все еще кричала она.
Безголовое туловище Лулу направилось ко мне с вытянутыми руками. Пока оно шло, лиловый шарф размотался, обнажив окровавленную шею.
Хватая пальцами воздух, туловище сделало еще шаг. Еще один.
В другом конце кухни голова визжала:
— Отдай! Отдай!
Я сжал покрепче глиняный «пирожок» и отступал к стене.
Безголовая Лулу подходила ко мне все ближе и ближе. Она вытянула перед собой руки и шевелила пальцами. Ближе. Ближе.
Я прижался спиной к стене. Сердце бешено стучало у меня в груди.
Я попытался увернуться от няньки, поднырнув под ее руки, и тут «пирожок» выпал из моих пальцев.
Он ударился об пол. Я поглядела на него, ожидая, что он уже разлетелся на куски, но он оказался целым, если не считать головы.
Руки Лулу хватали воздух уже перед самым моим носом. Я неосмотрительно метнулся в сторону, но не в ту, в которую нужно. И оказался в ловушке. Я был заперт в углу.
Безголовая нянька снова взмахнула руками и вдруг остановилась. Застыла на месте.
Я ахнул от ужаса, когда ее правое плечо отвалилось и растаяло в воздухе, словно утренний туман. Следом за ним исчез шарф. За шарфом пропала рука.
— Эй, Матли! — На другом конце кухни раздался возглас моей сестры.
Я повернул голову и увидел нашего огромного барбоса. Опустив голову, он что-то увлеченно грыз своими острыми зубами.
Оказывается, Матли уже доедал «пирожок», изображающий нашу страшную няньку!
Через несколько секунд от Лулу не осталось и следа. Голова тоже исчезла в собачьей пасти.
Крича и визжа от радости, мы с Куртни бросились к псу и принялись его тискать, гладить и обнимать.
— Да ты просто герой! Молодчина! Спаситель ты наш! — кричал я.
— Как хорошо, что он лопает все подряд! — радовалась моя сестра.
— Сегодня вечером мы угостим его большим куском мяса! — заявил я. — Матли заслужил такую награду. Он настоящий герой. — И я снова обнял его за шею.
Куртни выпрямилась и окинула взглядом кухню.
— Давай поскорей наведем тут порядок, пока не вернулись мама с папой, — предложила она.
— Нет. Оставим все как есть, — ответил я. — Ничего не трогай. Нужно все им показать. И многое объяснить.
— Ладно, — согласилась сестра и снова оглядела кухню. — Где же те фигурки, которые принесла с собой Лулу? Наши с тобой изображения. Куда же Лулу их положила?
— Она точно оставила их где-то здесь, — подтвердил я. — По-моему, она показала их нам, а потом положила… ОЙ!!! НЕ-Е-ЕТ!!!
— Матли, не надо! Выплюнь! — закричали мы в один голос. — Брось! Матли!!! БРОСЬ!!! ПОЖАЛУЙСТА!!! ВЫПЛЮНЬ!!!