Воспоминания дяди Вити

I

В уютной тёплой комнате
С дядь Витей пьём мы чай.
«Что про войну Вы помните?» –
Спросил я невзначай.

Бокал отставив в сторону
И чашку для конфет,
Поведал он историю
Из тех далёких лет.

II

Зима была холодная
В сорок втором году.
Холодная, голодная,
Не дай, Бог, никому.
Зажав в ладошке карточку,
За хлебушком брели.
Краюху – за бумажечку,
Совсем не за рубли.

К продмагу змейкой очередь
Всю ночь стоит, сопит.
Три раза всех «ворочает»
Активный инвалид.

Закличка, перекличечка –
Кто тут, кого уж нет.
И снова чиркнет спичечка,
Чтоб появился свет.

Коль отошёл оправиться –
Из списочка долой.
И нравится, не нравится –
Потом хоть волком вой.

Твои шестьсот с полтиною
Уходят в никуда.
И триста грамм с мякиною,
Коль юные года.

Поскольку всё для армии,
Чтоб сделать перелом,
Чтоб поддержать ударную,
А тыл уже потом.
 
Дыша холодным воздухом,
Насколько хватит сил,
Работали без отдыха,
Никто не голосил.

Спасли б мы человечество
Без женщин, стариков;
Ведь защищать Отечество
Призвали мужиков!
III

У Кузнецова Фёдора,
Обходчика ПЧ,
Ладони словно два ведра
И сажень на плече.

Но военком-партийничек,
Горячий, как огонь,
Сказал: «Тебе полтинничек
И от призыва бронь.

«За Родину, за Сталина!» –
Не только на войне.
А где набраться стали нам?
Что, отдуваться мне?

За рельсами и стрелками
Нужён пригляд и глаз.
Давай, крутися белкою,
Ведь ты же в этом ас!

Чтоб эшелоны с техникой,
В стыках, стуча меж тем,
На фронт почаще ехали
И не было проблем!»

Мужик пошёл взволнованный,
Осматривая путь,
Где болт сменить обломанный,
Где гайку подтянуть.

А вьюга снегом сыпала,
Рвалась за воротник,
Морозы в помощь кликала,
Но Фёдор к ним привык.


Солдатскую ушаночку
Поглубже натянув,
Стучал он по накладочкам,
На семафор взглянув.

А ветер по фуфаечке
Вновь отпускал плетей,
Но Федя бил по гаечке
И думал про детей.

Как накормить их досыта?
И как же их учить?
Ведь в школе теперь госпиталь…
И что же им носить?

Всего лишь пара валенок
На четверых «галчат».
А снегу-то навалено,
И в шубе швы трещат.

Детишки просят хлебушка,
Но карточек уж нет.
И дома старый дедушка.
Что кушать на обед?

Всё съедено, подобрано:
И жмых, и шелуха.
Наесться бы по-доброму,
Но только без греха.

Вдруг на путях заснеженных
Увидел он волков,
Напополам разрезанных,
Лежащих у стыков.

Видать на поезд бросились,
Заметив фонари.
В ту пору было пропасть их,
Чего не говори.
Обходчик вытер тщательно
Ключи и молоток,
Связал куски волчатины
И к дому поволок.

Скользнула мысль, как гадина:
«Теперь мы будем жить!
Что ни на есть – говядина,
Ничем не отличить!»

IV

Трещат дрова дубовые
На кухоньке в печи,
Под лавкою сосновою
Скребётся мышь в ночи.
 
Дымок на волю просится,
Томится котелок,
И дух мясной разносится,
Идёт под потолок.

Эх, вкусная волчатина,
Бульон во рту горит!
И в тряпочку молчать бы нам,
Да совесть не велит!

Ведь у соседа Прохора,
Что сгинул на войне,
Жена осталась с «крохами» –
Ей тяжело вдвойне.

Делиться надо с ближними,
Когда тяжёлый час,
И Отче наш всевидящий
Всё сделает для нас.


Глаза соседки Лидии
Наполнились от слёз,
Когда куски увидели,
Что Фёдор им принёс.

И, слава Богу, выжили,
Благодаря волкам.
Всю зиму их «мурыжили»
С бульоном пополам...

V

Уж семь десятков минуло,
Нет Фёдора давно,
Но в голове с сединами
Всплывает всё равно:

Нужда, фуфайки ватные,
Работа «до соплей»
И мясо ароматное,
Что не было вкусней.

На кухне в пять «квадратиков»
С дядь Витей пьём мы чай.
«Жаль, не вернуть солдатиков!..» –
Сказал он невзначай.

Март 2014 г., г. Орск