Чужие дни Из сборника Мера

                Памяти Марианны В.


           1. ЭХО

Горечь дыма в жадном горле ночи
Горше ль слова в сладкой немоте?
Пусть ее, как легкое, источит
Червь слепой в утробной пустоте.

И кровавым запечатан сгустком,
В синеве зацветшим тленом губ,
Пусть сойдет последним гиблым спуском
Мертвый звук в распахнутую глубь.

И тогда – где жертвенной дубравы
Корни жалят мрамор восковой –
Долетит к нам эхо с переправы,
Только эхо вспомнит голос твой…

Ноябрь 1977




              2.

Дай мне, жизнь, бестрепетную руку –
Я за грош цыганкой погадаю:
Что сулит нам в будущем разлуку?
Что нас ждет у будущего края?

Пусть судьба застыла на ладони –
Хищных звезд таинственный задаток:
Средь на откуп отданных агоний –
Где одной, последней, отпечаток?

Роковая длань ли
              жаркий яд пророчеств
По губам помажет? –
              пи, спокойной ночи...

28 ноября 1977




              3.

   Легки чужие сожаленья:
   Как с мертвой бабочки пыльцу,
   Они сдувают откровенья
   Тоски, скользнувшей по лицу.

   Ведь им не жаль чужого лета,
   Где тихо стерлась на лету
   Розовооблачная мета
   Вечерней яблони в цвету.

   И лишь на гипсовые лики
   Сойдет двоящаяся тень,
   Являя поздние улики –
   Сквозь душ пожизненную лень.

    Декабрь 1977



 
              4.

На подмостках времени нечаянно
Доиграем пьесу – вновь не ту! –
В масках запоздалого отчаянья:
Алебастр их так тяжел и груб…

Но едва затихнет ропот в зале,
Тонкий луч прорежет тишину,
И тогда, быть может, мы узнаем,
Отчего влекло нас в глубину –

Ту, что ловит каждый всплеск и шорох
Ставшей слишком близкой высоты –
Для внезапно гибнущих укоров
В щедром даре смертной простоты.

Отчего такая щедрость, Боже, –
Сквозь сладчайший рай земных обид
Хоть на миг вдруг стать сплошною дрожью
В откровеньи жадном панихид?

И опять вызубривая роли,
Вспоминать – как лился монолог
Той одной невыученной боли,
Что никто б и выучить не смог…

Январь 1978



                5.

     Смешались сроки, числа – слиты,
     Но цепь времен прервешь – и вот:
     Встает разъято и открыто
     Из долгих сумерек тот год,

     Когда, наперекор заветам
     И слова чудной простоте,
     Ты не спешил своим ответом –
     Тебе отверстой высоте.

     Зачем она врастала щедро
     Тоской сиреневых ветвей
     В твои клокочущие недра? –
     Убей ее, скорей убей!

     И упади с ней рядом – в лживый,
     Всеоскверняющий настой
     Истлевшей юности – поживой
     Для смерти быстрой и простой;

     И, став смиряющею перстью,
     Восстань, как феникс из огня:
     Всесожигающею вестью –
     Всепросветляющего дня!

     Январь 1978




                6.

     Среди кладбищенских оград
     Живешь – как будто невпопад,
     И каждая аллея –
     Как бы упреком веет...
     И словно невдомек
     Могильщиков намек:
     Когда, нас смерив взглядом,
     Они бросают рядом,
     В оттаявший песок, –
     Кирку и молоток...

      1978




У произведения нет ни одного комментария, вы можете стать первым!