Реквием...

Братья выросли уж и помогут по хозяйству, и крышу отец
доведёт до ума. Слава Богу! Он пока что не спился вконец.
Всё, пора! Паренёк вышел в сени, не позволив себя провожать,
оглянулся, прощаясь со всеми, и забилась в истерике мать.
Как о самом несбыточном чуде, он мечтал об учёбе в Москве.
Как хотел бы он выбиться в люди, этот мальчик «с царём в голове»!
И пошёл он, о светлом мечтая, и казалось ему, что вдали
рассветает заря золотая там, у самого края Земли…
А, чтоб вольница-голь городская не считала его босяком,
он, ботинки свои сберегая, по тропинке шагал босиком.
И за ним по пятам увязался вечно пьяный сапожник Петров.
Он нелепым и грязным казался в чистом поле, вдали от дворов.
Бормотал он, смердя перегаром: «Ты село покидать не моги!
Оставайся, и я тебе даром!.. Слышишь? Даром сошью сапоги!»
Не справляясь с тяжёлой одышкой и хромая от боли в ступне,
он бежал и бежал за парнишкой по тропинке, потом по стерне…
Оступился, упал неуклюже, приподнялся и вслед прокричал:
«Там, в Москве никому ты не нужен! ЗдЕсь твой дом и начало начал!»
Колокольня звонила к обедне. Ясно слышалась песнь соловья.
Уходил в город русский последний, покидая родные края.