Сказ о былинных богатырях

Гой еси есть грустинушка:
растерял народ свою силушку -
не прочёл когда все былины коль
про лиха казака Илью Муромца.
Да ещё жива глубока печаль:
потерял наш люд мудрость-матушку -
не читал когда ни былинушки
про богатыря из под Мурома.
Велико теперь сожаление:
где отыщет народ уважение -
не вникал глубоко если в думушку
богатырскую о крестьянах то.

А ещё мне жаль: у Добрынюшки
перенять бы нам дипломатию -
прежде чем мечом да размахивать
или стрелы метать все калёные.
Богатырский конь выручать горазд,
но Добрыня ему не доверится
пока сам про всё не уверует,
чтобы Змею спиной не подставиться.

Лишь Алёшу, что звали Поповичем,
надо чтить всегда разумеючи:
Хоть и бил он насмерть Тугарина,
но горазд был на пакости мелкие.
И врага брал он боле хитростью,
ибо силушкой уступал Илье,
уступал Добрыне Никитичу.


Не за титулы, не за звания,
а за Родину православную
несли службу они все дозорную,
глядя в трубочку да подзорную,
в чистом поле, в белых шатрах.
По три года, а то и более.
Не видать курева ли от полчища,
всё от нечисти да от вражеской,
не стоит ли пыль грозным облаком?
Да и было богатырей
всё не более то семнадцати,
но со службою не простой
без бояр и князей справлялися,
да свободою потешалися.

А когда захотел князь да Киевский
дань отдать царю-басурманину:
все двенадцать телег красна золота
да двенадцать подвод чиста серебра -
взревновал тогда наш Добрыня,
братски выручил он Василия.
Сберегли добро всенародное,
да потребовали с басурманина
в той же мере в обратную сторону,
как радетели государевы.
Так служили они верой-правдою
да с любовью в делах неизменною.

За двенадцать лет ведь та пошлина -
всё с крестьянина подневольного,
угнетённого да не слабого,
труд тяжёлый ему не в диковинку.

Этот краткий сказ поучителен,
назидателен, если кто поймёт
добродетель исконно русскую.