Росли, как волки, одичав

Сын воровал. Брал всё бесстыдно,
С верёвок рвал бельё скорей.
И никому кругом не видно,
Как ускользал в проём дверей.

Соседи долго удивлялись,
Бесследно сгинувшим вещам.
И караулить-то старались...
Знал цЕну вор своим рукам.

Тогда все жили не богато.
Он старшим сыном рос в семье.
Мать, нагуляв его с солдатом,
Не вышла замуж по весне.

Пришла зима. Всё стало ясно,
Когда жених про связь узнал.
Не стала спорить мать напрасно,
Жених всерьёз негодовал.

И свадьбу сразу отменили.
Отец-старик стал с горя пить.
Его весной похоронили
И мать одна осталась жить.

А в мае сын родился – Миша.
Солдат просил то имя дать,
Когда весной на дембель вышел,
Но сам решил в свой Псков удрать.

И понеслось... Жизнь завертелась...
В квартире разных мужиков
Перебывало, коль хотелось,
Но утром каждый был таков...

В посёлке слава закружила
Про Маньку – каждому даёт...
Детей рожала. Удружила –
Рост населения идёт.

Так... пятерых родить успела,
Пока не взЯлись за неё
В том сельсовете, что не дело –
Рожать, не знамо от кого.

С работы мать частенько гнали
По тридцать третьей, и не зря.
А дома дети голодали,
Но мать гуляла и пила.

Судили мать. И врач вмешался,
Ведь сыну младшему лишь с год.
Среди чиновников решался
Вопрос о пользе детских льгот.

Лишить хотели материнства,
Всех прав, что матери дано.
Но в детях вспыхнуло единство,
И мать спасло тогда оно.

А у детей проблемы стали
Не только в школе, средь друзей.
Общаться с ними перестали
Другие дети из семей.

Но как винить детей за это,
Росли, как волки, одичав!
Так Миша – старший, лучик света,
Стал воровать, на мать крича.

Кричал он матери в порывах,
Винил её во всём одну.
И в нервных выкриках и срывах,
Он пристрастился сам к вину.

Пятнадцать лет – ещё подросток,
Но жизни груз на нём висел.
И был он жалок, как отросток,
Который корчился – нет сил...

Стащив у матери винишко,
Он пил для храбрости порой,
Чтоб ночью стырить вновь бельишко
И принести его домой.

А мать... садилась на автобус
И утром ехала в район,
Чтоб получить для пьянок бонус –
Продать всё то, что стырил он.

Так пару лет ещё вертелась,
Пока сынок не повзрослел.
Ограбить склад ему хотелось,
Но сторож всё-таки узрел.

И осудили Мишу вскоре,
Осталась вся семья "без рук".
А мать спивалась бурно в горе,
В один из дней... ушла без мук.

В сиротах числились те дети,
Определили их в детдом.
Судьба семьи была, как сети,
Неутихающий содом.