сезон охоты на ангелов

Приходить, говоря мысли вслух?
Всё это, как и ты,
Если по-честному —
Всего лишь чёртов бред,

В котором чёрт,
От жара, видно, бредя,
Боится искушений и грехов,
Ведь за них век ему гореть.

Потеха, да и только.

А мне бояться всякой чуши не пристало,
Что черти?
Без них на роль страха сполна кандидатов:
Вот ангел, чей взгляд на меня с укоризною,
Вот потери друзей,
Вот я целый месяц без строчки -
Вот все «радости» жизни,
Бери сколько хочешь,
Каких пожелаешь,
Да знай себе радуйся.

- Что за спектакль?
Едва ли он жизнь способен вдохнуть
И сказать: «Будто заново р`ожден»?
Скорей стать причиной последнего вздоха.

Пробы провалены,
Я встаю с места,
Эхом повторяя два слова, *Сказанных Станиславским
И вставших в один ряд с
Масками трагедии и комедии.

Ангел мой,
Мои взгляды изменчивы,
Каких в голове только нету идей,
Но говорить о них — далеко не лучшая.

Сегодня я верю тебе,
Когда ты помогаешь
Поверить в себя,
А завтра?

Завтра я -
Уже приверженец
Церкви эвтаназии
И с лёгкой ухмылкой
Слушая тирады о гуманности,
Слышать тебя отказываюсь.

Потери людей - это жутко,
Но тот свободен истинно,
Кому незачем врать
И нестрашно терять,
За неимением за душою
Чего и кого-либо.

Тот, про которого:
«Что с него взять?»,
А потому без опасений
Он может отдавать всего себя
На благо всего человечества
Или любимому делу,
Без страха о невзаимности,
С правом и не отдавать
Всего себя кому-либо.

Свобода — это счастье.
Счастье,
Подобное тому,
По своей алогичности,
Что я не пишу, когда счастлива,
Но и не вижу жизни без письма.

В итоге моё счастье
В отсутствии отсутствия писем,
А их присутствие —
индикатор того,
Что я не счастлива.

Сорокадневной давности
Стихи рву, находя -
В моей жизни
Не принято жалеть себя.

И ничего личного,

Просто в мой образ,
Где к чертам не подточишь носа,
Где черти и те
От черт дозволенного
Держатся поодаль,

Не вяжется строчка
«Поэт»,
От которой так много проблем
И желаний скрытых,
Не место слову «поэт»
Ни в образе,
Ни в душе моей.

Без него бы не стали
Слёзы сначала
Чернильными каплями,
А за ними и смех, и любовь.

Поэт — непременно романтик.
Романтик, пускай он и образ
Прекрасной любви,
Да как чаша наполнен
И в засуху душ до краёв он
Волнениями высшего толка,

Но, как известно,
Каждый романтик
Безнадёжно обречён
Быть ловцом жемчуга,
Гречку и рис сортируя.
Увы, но своею же сутью
Был он приговорён.

Если романтик пример, то, увы,
После знака равно
Напиши «обречён»,
Чтоб внизу красной пастой
Гремел раскатами смех сардонический,
Ведь картина-то вышла какая, гляньте:

         Романтик = обречён.

                Отлично.

Приписано снизу,
Мол, как бы постскриптум,
Над шуткой своею смеётся судьба.

Романтик каждый — словно парадокс лжеца*,
Есть что-то с этим схожее
В погоне за мечтою, идеалом,
Который тем лишь ценен, что вдали,
И жизнь поэта вся —
Сезон охоты на ангелов:
Бессмысленна и беспощадна,
Зато как красиво сказано.

___
*Не верю.

*Парадокс лжеца утверждает: данное утверждение ложно.