Амазонки

Их звали амазонками эллины
И сочиняли вдоволь небылицы.
Они себя считали до единой
Все дочерьми священной кобылицы.
Рождённые в седле, привыкшие к свободе,
Всю душу лошади прочувствовав нутром,
Вскормлённые её сырой горячей плотью
И сладковатым тёплым молоком.

Их скифы называли грозной песней.
Они их пели, поднакачивая злость,
И на алтарь свирепого Ареса
Бросали окровавленную плоть.
Потом любили и детей рожали,
И вновь летели, задевая в небе облака.
И мальчики рождённые не знали,
Что значит материнская рука.

Их называли духами Тартара,
Их сторонились и всегда везде
Считали жёнами загадочных Кентавров
Или других подобных нелюдей.
Они смеялись, и Гекате грозной гимны
Струились под луною бледнолицей.
Влюблялись в них без памяти эллины,
Влюблялись скифы и влюблялись финикийцы.

Они не жили в замкнутом пространстве,
Они не жили в рабстве и замужестве.
Их степь кружила в девственном убранстве,
И облаков сверкающее кружево
Им вслед неслось в таком огромном небе.
Бог, небо, степь – всё целое, единое.
Они промчались, словно вовсе их и не было.
...Лишь пыль из-под копыт струилась лёгким дымом.