Шагал мальчишка, лет восьми

По пыльной, с засухи дороге,
Шагал мальчишка, лет восьми.
Он в кровь отбил себе все ноги,
Но шёл, молясь, шептал: ”Не спи!

Не дай заснуть себе ты, слышишь,
Шагай, пока придём на мост?!
А там... деревни старой крыши,
Видны уж будут и погост.”

Он поднимал ручонки к небу
И продолжал свой длинный путь...
”Подайте мне немножко хлеба,
Ну, хоть горбушечку, чуть-чуть!”

Мальчишка шёл один, без взрослых
Среди повозок и людей,
Но стариков понурых, рослых
Он избегал, шагал быстрей.

Что ж, не хотел вопросов лишних:
Откуда, мол, куда идёшь?
Была война. Повсюду пришлых...
И за версту, не обойдёшь.

Тянулся люд по всей дороге –
Бабьё и дети, старики...
У женщин взгляд был дюже строгим,
Все шли куда-то, как могли...

В одной телеге... рядом – кошка
Была у девочки в руках.
”Дай мне погладить, хоть немножко,
Просил мальчишка второпях!”

Девчушка хлопца оглядела
Аж с головы до самых ног.
Вмиг головою завертела:
”Да у тебя же нет сапог!

Ты почему ж босой шагаешь,
Все ноги кровью изошли?!
Погладь немножко... Понимаешь...
Мы с мамой кошечку нашли.

Она мяукала у дома,
Где разорвался вдруг снаряд.
Ещё... мычала там корова...” -
Она потупила свой взгляд.

Мальчишка кошечку погладил,
Сказал девчонке напрямик:
”Я... сапоги за хлеб спровадил,
Краюху дал один старик.”

Разговорился он с девчушкой,
Сказав, что звать его – Сергей.
Она ответила, что Нюшкой
Зовут её в семье своей.

”Так, ты же – Нюра!” - горделиво
Добавил тут Сергей в ответ.
Взглянула девочка пытливо,
Спросив: ”А сколько тебе лет?”

”Садись, влезай-ка на повозку.
Ещё шагать-то длинный путь?”
”Мам, подвезём-ка мы Серёжку,
Уж разместимся как-нибудь?!”

Сидел Серёжка рядом с Нюрой
И гладил кошечку рукой.
Давно не мыт, а шевелюра
Его топорщилась копной.

”Мне скоро – девять,” - отвечает,
Под день Ильи родился я.
А ты не плачь, война шагает,
Тебе везёт, что есть семья!

Моих... под Курском разбомбило,
Иду вот к тётушке своей.
И мне ужасно страшно было,
Когда жил в погребе пять дней!

Но, ничего, дойду до тётки,
Накормит салом, молоком...
Я на ногах носил обмотки,
Пока не стёрлись в дрыск потом.

Штаны вот... сильно износились,
Да и пиджак, весь в дырках стал.”
Он помолчал... Глаза косились
На хлеб, что старец их жевал.

А Нюра взгляд перехватила,
Достала корочку: ”Вот, жуй!
Нам тоже хлеба не хватило,
Дал тот мужик, видать, ”буржуй”...

С женой одни в телеге катят,
Она ждёт вскоре малыша.
И сало есть у них... Им платят.
У нас нет больше ни гроша.”

А пыль столбом уже стояла,
И скрип телег не утихал...
Вдруг тучек... куча набежала,
Дул ветер, словно стаю гнал.

Гроза поблизости гремела.
И потемнело небо так,
Как будто в горе обомлело,
Слезами вылилось на тракт.

Тут люди все засуетились,
Старались что-нибудь достать,
Чтоб не промокли, шевелились,
Коней пытаясь придержать...

Под дождевик нырнула Нюра,
За ней Серёжка влез, как змей.
Смеялась девочка: ”Вот, дура,
То – не фашист ведь! Дождик – лей!”

А рядом мать и дед сидели,
Накрывшись стареньким мешком.
На небо тёмное глядели
И вспоминали, видно, дом...

Смеялись дети очень громко,
И лошадь ржала под грозой.
В телеге мокли все котомки,
Старик крестился: ”Боже мой...!”

Но, ни война своим погромом,
Ни голод, шедший по пятам,
Уж не могли сломать, как ломом,
Ребячий смех под гром и гам.

Гроза утихла понемногу,
И снова двинулись все в путь.
Но не пылила уж дорога,
Лишь в грязных лужах сор и муть.

А вот и – мост, река встречает.
Деревня старая видна.
Серёжка рад – он точно знает,
Что всё ж жива его родня!

В конце деревни – дом направо,
Стоит целёхонький пока.
Но тётка... ждать не знает, право,
Серёжке – это не беда.

С телеги спрыгнув на дорогу,
Сказал попутчикам своим:
”Ну всё, добрался, слава Богу!
Давайте к нам... Еды дадим.

Свернула лошадь прямо к дому.
Уж у калитки... тётка, глянь!
Бежит к племяннику родному,
А он ей: ”Здрасте, тётя Мань!

Людей накОрмите, пожалуй?!
Им ехать долго – целый день.”
”Ты, Нюра, там, смотри, не балуй,
От солнца прячься всё же в тень!”

Дала им тётка хлеба, сала,
А кошке... даже молока.
В Серёжке душенька плясала –
Обнял он крепко старика.

И с Нюрой тоже попрощался,
Погладив кошку много раз,
А с мамой Нюры пошептался,
Благодаря за хлеб и квас.

Телега скрипнула, вздыхая,
Что лошадь фыркнув, вдруг пошла...
А как уж там... судьба какая,
Не встретить, главное, врага!