Волшебное озеро долины Укока

В волшебные ночи на свой водопой
Спускаются кони кремнистой тропой.
Тихонько губами к воде припадут –
Чудесную воду из озера пьют.
Струёй изумрудной им светит вода,
Припай голубой из волшебного льда.
Уже ритуал – их ночной водопой,
Траву запивают целебной водой.
В воде заключался весь круг волшебства,
Молитвой хранились в ней чьи-то слова.
И силы волшебной коням придаёт
Ночной водопой их на озере тот.

Но вот в разномастном большом табуне
Табунщик, подолгу не видя коней,
Волнуясь, поскачет, в рожок загудит,
В табун зазывая, по полю летит.
Скрипит под наездником кожей седло,
С конями работать – его ремесло.
Хлыстом он коней лишь пугает, не бьёт.
Коням у погонщика – строгий учёт.

Но кто же хозяин его лошадей?
Табун скакунов у табунщика чей?
В красивой огранке седла облучок,
Со острою шпорой его каблучок,
И шапка с хвостами из соболей,
Как та, что у польских была королей.
И виден орнамент с его рукавиц,
И золото светит с расшитых петлиц,
Сурком оторочен у куртки рукав,
От стремени справа – его волкодав.

Считает табунщик свои табуны,
Подсчеты и часты его, и точны.
Привстав в стременах, озирает табун.
Лицо выдаёт, что он молод и юн.
И сходит улыбка мгновенно с лица,
Ведь юноша вспомнил наказы отца:
«Гнедому коню нужен строгий пригляд,
Пока не найдёшь, не вернёшься назад!
С особой заботой коня наблюдай,
Про сон в эту ночь у костра не мечтай!
Крадись по оставленным утром следам,
Скачи поскорее к другим табунам!
Ведь там, где под солнцем ручей серебрится,
Пасётся утрами одна кобылица…
Вот там и ищи жеребца моего –
В долине Укока, меж вечных снегов,
Где горный родник изменяет свой цвет,
Где мхом изумрудным весь камень одет,
И темною ночью, когда звездопад,
Там слышится пение славных наяд».
И мысль лишь одна в голове у юнца,
И утренней гонке не видно конца…
Но вот в белом саване древний Укок,
Заветный пред взором предстал уголок.
Табунщик привычно рожок достаёт
Коня дорогого гудками зовёт.
Гудит. Но не слышит гудка жеребец.
Но чем же ты занят, мастистый самец?
Хоть сладок бывает ночной водопой,
Пора возвращаться в конюшню, домой!
Струится родник ручейком между скал.
Он что-то юнцу про коня прошептал.
Но только не слышит в запале юнец,
Одна только мысль – что же скажет отец –
Стучит под висками в его голове.
Вдруг след он заметил в высокой траве:
Копытами сбита на землю роса…
Спустил с поводка всадник верного пса.
Есть редкое место в долине Укока,
Не видено его из-за сопок до срока.
Но в полночь, когда с небосвода луна
Сияет в холодном убранстве одна,
И в воду прозрачную падает свет,
Лед кромкой вокруг, как картинный багет,
На глади озёрной – молитвы канва, -
И тут начинается круг волшебства.
И вспомнил мальчишка отцовский рассказ:
Кто спустится в озеро ночью хоть раз,
Тот образ свой тут же внезапно меняет:
Коней та водица в людей превращает.
И правда: ведь там, где паслась кобылица,
В сиреневом платье гуляет девица,
Чуть вдаль – не потерянный в ночь жеребец,
Красивый, гнедой, с белой меткой самец,
А молодец статный из вод восстаёт
И славную песню он деве поёт.
И кружат наяды вокруг вереницей,
И плещут на пару волшебной водицей,
Блистают русалки своей чешуёй
Златистой, прозрачной прикрывшись парчой.
Девица смеётся, в объятья зовёт,
И молодец к деве прекрасной идёт.
Но тут у юнца прерывается сон.
В седле встрепенулся и спешился он.
Гнедого коня он за гриву ласкает
И сон о пропаже, смеясь, вспоминает.