Глас, вопиющий к России Умри и воскресни

"Эта болезнь не к смерти, но к славе" /И 11:4/
Позорно, мучительно умерла
Россия, и трудно поверить,
Что эта смерть тоже к славе была.

Лишившись веры, смердит Россия
Скорбью, упоением и сомнением.
Хочется верить, что и она,
Как Лазарь, узрит еще воскресение.

Нам остается только терпеть,
Ради Христа терпеть и смириться –
Смириться и ужаснуться тому,
Во что Россия могла превратиться.

Смириться до самой глубины ада,
Чтоб снова к нам Бог захотел спуститься,
Ибо пока, к стыду своему,
Россия проклятьем своим - гордится.

Смириться до самой ужасной смерти,
Пока она в гибель не обратилась,
Ибо пока, к своему проклятью,
Россия безбожьем своим - гордилась.

Нам остается в страхе и ужасе
Чуда великого свыше ждать,
Ибо мы даже молиться не можем,
А только смерть свою - проклинать.

И все же народ, мертвый и смрадный,
Должен, поднявшись в гробу, простонать:
"Прости меня, Господи, - я не верю,
Что мог так позорно Тебя предать -

Что мог так позорно тебя предавать
На протяжении всех этих лет, -
Я сам же и был свои палачом,
Причиной несчастий своих и бед.

Я без тебя погибаю, Господи:
Страшнее предательства смерти нет.
Прости меня, Боже, и воскреси,
Чтоб пред Тобой держать ответ.

Прости меня, Боже, и воскреси,
Хотя бы затем лишь, чтоб покарать,
Прости меня, Боже, ибо я понял,
Что смерть - это значит без Бога страдать.

Воззови громко "выходи вон
Из гроба молчания и заточения", /ср. И 11:43/
Чтоб мне пострадать во имя Твое
И исцелиться Твоим учением.

Чтоб пелены обречённости жуткой
Оставить я мог на зло подлецам,
Сказавшим когда-то мне "Бога нет,
Живи же, как черт тебе скажет, - сам".

Чтоб сбросив с себя проклятую ложь,
Которой связан был сатаной,
Я мог восславить Тебя и сказать:
"Господи, будь же всегда со мной".

Приди мне на помощь и отвали
Камень печали моей греховной,
Чтоб, наконец, я увидел небо
Жизни очищенной и духовной,

Чтоб я вдохнул полною грудью
Воздух, которым дышишь и Ты,
Чтоб на свободу вырвался дух
Из плена отчаянья и темноты;

Чтоб из зловонья и мрака пещеры
Я, наконец, устремился к свету,
Чтоб я воскрес к жизни нетленной,
В которой страха и смерти нету;

Чтоб мог я забыть навеки веков
Ожесточения боль свою
И стыд, и ужас всех этих лет,
И смрад, который еще терплю;

Чтобы любовь возгорелась во мне
И объяла, подобно огню,
Чтобы я воскликнул, сгорая от счастья:
"Господи! Как я Тебя люблю!"

Господи! Как Ты меня любишь?
Как и за что Ты меня любил?
Неужто, это и вправду я?
Неужто Ты меня воскресил?!

Может, уже Он подходит к пещере
И камень велит прочь отвалить,
Может, уже просит Отца,
Чтоб строго мертвого не судить.

Может, уже благодарит
За то, что услышал Его Отец, -
Так надо и нам с благодарностью плакать
И повторять со слезами: "Боже,
Я верил, что это еще не конец!
И верил свято, что Ты придешь,
Я верил, что все для Тебя возможно,
Я верил, что славы Твоей нетленной
Еще коснется меня венец".
И даже когда, отравленный ложью,
Я умер, то знал всегда и шептал:
"Пусть мертвый и смрадный, но я - не лжец!"

Может, уже Он подходит к пещере
И камень отнять от нее готов,
Может, уже помолился Отцу,
Чтоб, наконец, из своих гробов
Встали все мертвые души России,
Которые ждали гласа Его,
Которые верили сквозь погибель,
Что правда Его восторжествует,
Что Он не забыл еще никого,
Что Он грядет в силе и славе,
Чтоб снова крестить Россию огнем
Духа Святого - что Он придет,
Когда мы чуда только и ждем.
Что Он придет, когда рады мы будем
Слышать шаги Его за камнем,
Когда испугаемся, что погибнем
Погибнем совсем, а не умрем.
Что избраны мы, несмотря на все
Свои предательства и отречения,
И надо покаяться только, вспомнив
Свое спасительное назначение.
Боже! Помилуй и воскреси!
Все наше будущее - за Тобой,
А настоящее и былое -
Пещера, и камень, и гроб пустой.

Мы сами сделали все возможное
И невозможное - дьявол помог,
Чтобы расстаться с Тобой навеки –
Сделай Россию Твоей державой
И окаянного - человеком,
Будь нам опять Отец, Царь и Бог,
Сделай безбожника и преступника
Твоим покорным рабом и слугой,
Сделай Россию, блудшую, падшую
Твоей невестой и женой.
Сделай сынов погибели смрадных
Твоими сынами – оживотвори
Страхом твоим - коль разлюбили, -
Ей-Боже! Усынови, воскреси
Россию и новое небо
Славы Твоей над ней сотвори,
И от ее впавших очей
Навеки печаль и слезу отри. /ср. ОИ 21:4, 7:17; Ис 25:8/

Нет, все же дай наплакаться вдоволь:
Пускай рыдает она - от любви,
Пускай же выплачет всю свою муку,
Врачуя слезами раны свои.

Пускай она сначала оплачет
Прежнюю ревность свою и любовь,
И, встав на колени, ради Тебя
Забудет себя и полюбит вновь.

Полюбит настолько пламенно, жадно,
Насколько ей холодно было в гробу,
Насколько преданно и беззаветно,
Насколько себя любила одну,

Настолько бесстрашно и опрометчиво,
Насколько позорно врагу сдалась,
Настолько восторженно и безупречно,
Насколько бесстыдно Тебя отреклась.

Открой же в потоке слез умиленных
Твою безграничную милость и власть.
Пускай вся вселенная тоже плачет,
Пока Россия не упилась
Слезами горя и покаяния,
Пока ее к святости древняя страсть
Не стала огнем любви и страдания.

Не заповедуй ей больше любовь:
Она не знает, что это такое,
Но коли любишь ее - даже мертвую,
То воскреси и сделай женою.

Дай ей любовь Твою снова познать,
Пусть она смерть и позор искупит:
Она разучилась даже страдать
И все потому, что больше не любит.

"Позорная смерть", "смертельный позор" –
Так будет гроб ее называться,
Когда она снова в брачное платье
Научится ради Тебя одеваться.

Когда она снова любовь познает,
И ты придешь в силе и славе,
Не чтобы судить и карать погибших,
А чтоб над живыми царить и править.

Конечно, будет нелегок путь
Ее озарения, горька свобода,
Но ради венца Царской Любви
Пройдет она сквозь любые невзгоды.

Уже на страшны ей будут враги:
Ты будешь с ней - и она победит,
Как свет просияет во тьме кромешной,
Как огненный крест ночь опалит.

Сияньем своим она озарит
Тьму помрачившихся, злых умов
И с благодарностью возвестит,
Что снова над ней Божий покров.

Откроет она в вечность врата,
И мир подивится чуду спасения, -
Да, все она сможет и всех победит,
Лишь бы дожить ей до воскресения.

Тогда она встанет в новой красе,
И благодарностью упоенная, Воскликнет:
"О чудо! Он любит меня!
Теперь я невеста Христа вожделенная!"

Отверзнется небо, и снова глас
Ангельский свыше провозгласит:
"Это - невеста Его и жена,
Которой Он снова благоволит!"

В радостных муках она родит
Ему поколения новых сынов,
Свободных от страшной, тлетворной лжи
И заблуждения злых оков.

Снова увидят ее пророки
Грядущее в свитке заветных снов,
И мести безбожной уже не допустят
Проникнуть ей в сердце из уст врагов.

Снова поэт вспомнит, что дар
Ему дан от Бога ради людей,
И в землю уйдет не иначе как только
Весь свой талант расточив на ней.

Снова откроются храмы, и школы
Воскресные вновь детей соберут,
Снова Господь с наслаждением внемлет,
Как ангелы с хором церковным поют.

Снова народ познает всю сладость
Молитвы и славу Бога узрит,
Снова свет Божий будет нам в радость,
И ночь благодатным сном одарит.

Снова нас небо благословит,
И даст земля урожай, не скупясь,
За то, что мы любим Творца их, и больше
Не признаем бесовскую власть.

Снова мы вспомним череду мудрую
Христианских постов и праздничных дней,
Вновь заживет Россия по-старому, -
По Новому - вечно завету с ней!

Снова вся тварь воспоет, вострепещет,
Божьему чуду с нами дивясь,
И вместе с нами прославит Того,
Кем изгнан вон дьявольский князь. /см. И 12:31/

Снова откроются наши глаза
На чудеса творения Божия,
И мы будем жить, как Адам и Ева,
Забыв, что это уже невозможно.

Ибо для Бога возможно все:
Для Него все - еще все возможно.
Главное - чтобы мы не давились,
Сами себя не травили ложью.

Ибо мы давимся ей и не можем
Ни оторваться, ни проглотить,
А истина в том, что Христос воскрес,
И без него мы не можем жить.

Истина в том, что Христос нас любит,
А мы перестали Его любить,
Истина в том, что ложь убивает,
И мертвых во лжи не воскресить.

Истина в том, что Христос воскрес,
И осужден дьявольский князь,
Истина в том, что мы все погибнем,
Если Христос не воскреснет в нас.

Истина в том, что Христос воскрес
И снова восшел на небеса,
Чтоб Его именем на земле
Мы совершать могли чудеса.

Вознесся на небо Он, чтобы всех
Верных к Себе и Отцу привлечь, /см. И 12:32/
Даровав нам огонь Духа Святого
И Божьего слова и правды меч.

Откроемся чуду Его любви,
У слышим Его спасительный глас:
Если б мы сами себе не лгали,
Он бы давно уже нас бы спас.

Мы слишком долго боролись с Богом
Вместо того, чтобы с ложью сражаться,
И нам научиться надо теперь
Не сатане, а Христу сдаваться.

Нам уже нечего больше терять,
И надо одно - не сопротивляться,
За собственный гроб, темноту и камень
В ожесточении не хвататься.

Не надо противиться и скрываться,
Не надо бояться добра и чуда,
А выйти навстречу Ему и открыться
Всему, от чего отказался Иуда!

Истинно вам говорю: Россия
Погибла от лжи и бесовской лести,
И воскресит Он ее лишь тогда,
Когда она быть захочет с Ним вместе.

Больше никто ее не спасет,
Не избежит она страшной мести,
Если не выйдет на зов Его -
Так и погибнет во лжи и бесчестии.

И это уже не возможность последняя –
Мы их давно уже все пропустили:
Это последняя милость свыше,
Ибо Сам Бог уж терпеть не в силах!

И наш не велик остался почин:
Восстать из гроба и выйти вон
Из смрадной пещеры или, заткнув
Уши на свой погребальный стон,
Отдать свою душу дьяволу в плату
За ложь и услуги своих похорон.

Это последнее испытание:
Чтоб мы все же ложь себе не простили,
Чтоб мы трагедию и позор
В вечную гибель не превратили.

У слышим же глас Его и оборвем
Этот проклятый гибельный сон,
Чтобы уже никакая сила
Нас не могла разлучить с Христом.

Чтоб никогда горечь обмана
Не пропитала нас больше смрадом,
Чтоб больше ни дня не осталась Россия
Капернаумовским сущим адом. /см. Мт 11 :23/

Чтоб больше в ответе быть не пришлось
Детям ее за безбожье отцов,
Чтоб больше не мучились мертвые души
По воле бездушных уже мертвецов.

Чтоб дети ее никогда не узнали,
Что охладеть может - любовь, /см. Мт 24:12/
Что может любовь охладеть - к Богу
И быть Искупленья забыта кровь.

Чтоб никогда не пришлось поэтам
Больше писать такие стихи;
Впрочем, любая истина - нож,
И огнь против всякой лживой трухи.

И нам грозит верная гибель,
Коль правда не врежется, не сожжет,
Истинно вам говорю: погибнет –
Погибнет Россия, коль не умрет.

Коль не умрет и не воскреснет,
Изыдя на глас Божьего Сына,
Коль к камню сама не припадет,
Чтоб слышать, как Он зовет ее имя.

Коль темноты - не ужаснётся,
Коль у себя - ложь не отнимет,
Коль смрад и червей не захочет оставить
Ради поруганной ею святыни.

Пока что она лишь дрожит от страха,
Боится, чтоб камень не отвалили,
И держит его, хоть сил уже нет,
И кончился воздух, и кровь уже стынет.

Неужто мало она страдала,
Уже пройдя все круги ада?
Ну что ж! Если все она забывает,
Пусть скажет Сам Бог: "Так ей и надо!"

Скрежет зубов, и плач, и погибель,
Червей, и вечный огонь, и муки, -
Вот что она себе приготовила,
Вот что наделали ее руки!

Не станем же этот приговор жуткий
Подписывать подлым самообманом.
Умрем окончательно - и почувствуем,
Как же Россия от смерти устала.

Почувствуем, как все же смердят
И наши души, и наша плоть,
Что нам самим уже не спастись,
Что смерть самим - не побороть.

И в эти темные, гробовые,
В эти последние, смрадные дни
Лишь для надежды будем живые,
Для жизни, которая впереди.

Умрем окончательно и без сомнения:
Поверим, что мы уже не одни,
Что приближается Воскресение -
Умрем для себя, чтобы вечно быть с Ним!

Умрем для греха, чтобы в нем не погибнуть,
Умрем во Христе, чтобы Он был с нами,
Умрем ради истины, чтобы воскреснуть,
Умрем и восстанем в нетленной славе.

Совсем не такое светлое будущее
Откроется нам в бездне стыда,
Которое мы измышляем выстроить
Без Бога - лишь для самих себя.

Ибо все черви тех измышлений
И по сей день в нас копошатся,
И это они как раз, а не мы
Больше всего воскресенья страшатся.

Они-то как раз того и хотят,
Чтоб мы никогда не поверили в чудо,
Чтоб мы отказались от блага и истины,
Как это некогда сделал Иуда.

Чтоб мы так и сгнили во лжи и обмане,
Живя для себя и себя погубив,
Ибо погибель - благо искать
Не во Христе, а в себе самих.

Им как раз только того и надо,
Чтобы вцепившись в ложь - как в свою,
Не замечали мы даже смрада,
Который настолько противен Ему.

Нам уж и жертвовать больше нечем,
Только что умершей воле своей,
Но чем она нам и Богу противней -
Тем вожделеннее для червей.

Ибо мы стали для Бога мерзостью,
Зато для них - сущим раздольем.
Терять нам, поистине, уже нечего,
Кроме червей, лжи и безволья.

Так отвратимся - от своей гибели,
И дарует Он Сам нам терпение,
Чтобы назло смраду и смерти
Мы все же верили - в воскресение.

Иначе потеряно все - навсегда.
Иначе, точно, уж День Суда
Покажется милостью нам долгожданной
И Божия кара - будет отрадой,
Коль так и останется Русь - самозваной,
Коль так и останется Русь проклятым
Капернаумовским сущим адом.

Когда же посыпем пеплом главу
И ужаснемся, насколько она
Обезображена и обезличена,
Чести и памяти лишена?

Когда же покаемся, наконец,
Признав, что настала смерть настоящая?
Все наши судорги - это ложь,
Истина только - Россия смердящая.

Вины нам уже никак не избыть -
Позор же с лица сходит последним,
И долго еще России ходить
С челом, от стыда искаженным и бледным.
Страшной печатью на нем легли
Безумие гордыни и дьявольский гнет,
И долго еще, в наказанье за дерзость,
Преступный позор с него не сойдет.

Долго еще мы будем носить
Клеймо безволия и поражения,
Долго еще нас будет пытать
Обида за собственное унижение.

Будет вонзаться нам в память сознание
Обетов несдержанных, долга забытого,
И не простят никогда нам дети
Христа за Варавву безбожно убитого. /см. Мт 27:15-21/

Долго в себя приходить мы будем,
Вновь вспоминая свое назначение,
И проклинать себя же самих
За неоправданные мучения.

Долго к нам будет страх возвращаться,
Ища безнадежно своих причин,
И ужас стыда карой нам будет,
Когда мы во лжи себя обличим.

Надо срывать пелены и маски -
Нам уже нечего больше скрывать,
А перед тем, как дойти до истины,
Надо сперва - разучиться лгать.

Пусть нас пугает свое безобразие,
Пусть страшен потерянный, дикий взор,
Пусть стыд заставляет себя проклинать,

Пусть совесть покой крадет, словно вор.
Пускай раскаяние и негодование
Вонзят, словно нож, в нас свой укор,
Чтоб мы воскликнули в ужасе: "Боже!
Как мы терпели такой позор?
Как же могли мы жить без Тебя,
И это жизнью еще называть?
Как же мы раньше могли не видеть,
Что смерть - это значит Богу солгать?" /ср. Д.А 3:3-6/

Но в том и беда наша - мы не хотели,
Мы не хотели правды Твоей -
И вот наши лица, словно червями,
Изъедены ложью - ложью своей.

Ложью, которую мы приняли
Будто свою - и только теперь
Вспоминать стали, как лгали, шепча:
"Боже, я лгу, но Ты-то - не верь."

Да, о свою подлость и низость
Мы больше всего разбили лицо,
И невозможно за это простить нас,
Ибо сам дьявол стал нам отцом.

Этой вины - не искупить,
Только забыть - как о бесчестии:
Вот почему и будет нам память
Самой заслуженной, страшной местью.

Вот почему смертельный позор
Долго еще с лица не сойцёт -
С лица России - пока она
Свое лицо - не обретёт.

"Пойдем и мы с Ним умрем," – сказал
Блаженный Фома ученикам. /см. И П:16/
О, если б, как он, народы земли
Были готовы припасть к стопам
Спасителя, власти Его покорившись,
И умереть вместе с Россией
Для собственной жадности и корысти,
Для зависти и преступной гордыни,
Которая душит их и поныне.

Но нет, они еще не готовы,
Хотя уж давно себя отлучили
От правой веры и настоящей
Любви, заменив ее приходящей
Славой и пошлостью, и продав
Небо за призрак земных лже-благ.

Нет, не готовы они еще
Признать безумье свое и крах:
Они всё хотят править без Бога,
Забыв, что власть вся - в Его руках.

Они всё еще смотрят злорадно,
Как без молитвы гибнет Россия,
И рады грабить ее и делить,
Пользуясь страхом её и бессилием.

Нищие души, бесчестное племя,
Поистине, впору им умереть
Вместе с добычей жалкой своей,
Готовой под рабским игом истлеть –
Под рабским игом - да, сатана
Крепко связал по рукам и ногам
Горе-Россию, к великой скорби
Бога- Творца, и на радость врагам,
И хоть её плен и помрачение
Совсем никак оправдать нельзя,
Было бы лучше, если б скорее
С ней умереть захотели друзья.

Впрочем, уверуют многие страны,
Увидев чудное воскресение, /ср. И 11:45, 12:9-11, 17-19/
Многие следом за ней пойдут
Путём покаяния и спасения.

Но ведь еще будут такие,
Кто смерти ее будет искать -
Смерти уже совсем не такой,
Какой бы могли ей друзья пожелать.

Как иудейские первосвященники,
Что положили, душимые злобой,
Убить и Лазаря, и Христа, /см. И 12:10-11, 11:47-51, 57, 12:19/
Будут они скрежетать зубами,
Что все же дали ей встать из гроба –
Дали ей к славе Божьей восстать

И не удержали проклятый камень,
Чтоб гибель навеки ее запечатать.
Не нам, а им надо горько плакать,
Что так ослепли они, приняв
Трясину обмана и лжи за твердь,
И даже не видят, каким богатством
Может и им быть не гибель, а смерть.