Ион

ГЕРМЕС

Атлант, на меди плеч держащий свод небесный,
старинный дом богов, родил с одной богиней
дочь Майю, а она властительному Зевсу
Гермеса принесла – меня, слугу бессмертных.
Я в Дельфы прилетел. Здесь многие столетья,
на пуп земли садясь, лучистый Феб для мира
пророчества поёт о сущем и грядущем.
В Элладе город есть, едва ли безызвестный,
Паллады носит он златокопейной имя.
Там Феб Креусу взял, дочь предка-Эрехтея,
на северных камнях, вблизи холма Паллады,
которые стоят над городом афинским,
их «Макрами» зовут вожди племён аттийских.
Без ведома отца (так богу захотелось),
она носила плод, и ожидала срока,
и в собственном дворце от плода разрешившись,
в тот самый тёмный грот, где возлежала с богом,
Креуса отнесла дитя своё на гибель
в корзине бельевой с прекраснокруглым днищем,
традицию почтив, пришедшую от предков
и Эрихтония, рождённого землёю.
(Дочь Зевсова к тому приставила на стражу
двух змеев, приказав и девам-Аглавридам
ребёнка охранять. С тех пор Эрехтеиды
растят своих детей, двух змеев златобитных
на шею им надев.) Такую цепь надела
и молодая мать на гибнущего сына.
Однако брат мой, Феб, ко мне явился с просьбой:
«Лети к народу, брат, возросшему из почвы,
к Афинам золотым (ты знаешь град богини),
ребёночка достань из углубленья в скалах
и отнеси, как есть, в пелёнках, с колыбелью,
в святилище моё, в пророческие Дельфы,
и в храме там оставь, у самого порога.
Об остальных вещах (он сын мой, понимаешь?)
подумаю я сам.» Округлую корзину
с ребёнком я нашёл, для Локсия стараясь,
и, в этот храм придя, на верхние ступени
тихонько положил, плетёную же крышку
откинул, чтобы всем ребёнка было видно.
Чуть позже, на заре, под скачущим светилом
к оракулу входя, оборотила жрица
свой лучезарный взгляд на этого младенца,
весьма дивясь тому, что девушка-дельфийка
посмела принести свой плод в обитель божью,
и прочь от алтарей убрать его желая.
Но перед жалостью жестокость отступила,
не разрешил и бог дитя убрать из храма.
Она растит его, не зная, что посеял
найдёныша сам Феб, и мать ей неизвестна,
и невдомёк мальцу, кто дал ему рожденье.
Он быстро подрастал, и с алтарей питался,
играл тут, и бродил, когда же стал подростком,
решил дельфийский люд его поставить стражем
всех золотых вещей и собственности божьей,
и в храме зажил он весьма достойной жизнью.
А много лет спустя мать юноши, Креусу,
взял в жёны некий Ксуф, и вот как это было:
залило, затрясло Афины и Эвбею,
весь род Халкодонтид, потоками сражений,
а Ксуф им всем помог, и так бесстрашно дрался,
что был вознаграждён женитьбой на Креусе.
А этот человек не местный, но ахеец,
внук Зевса, Эолид. Он годы ждал потомство,
но нет у них детей с Креусой. Потому-то
пришли они сюда, оракул Аполлона
о детях вопросить. Устроил это Локсий.
Не так забывчив бог, как может показаться!
Когда же Ксуф придёт к пророческому храму,
бог даст ему дитя, сказав, что этот мальчик
от Ксуфа и рождён, а мать потом узнает
ребёнка своего, и сына узаконят,
а Локсий сохранит свои деянья в тайне.
Великий царь Ион, азийский прародитель,
прославится навек во всех краях элладских!
Теперь я удалюсь в ту лавровую рощу
и буду наблюдать, что с мальчиком случится.
Сын Локсия уже, я думаю, выходит
у храмовых дверей мести ветвями лавра.
Он будет наречён со временем Ионом,
и первый из богов изрёк я это имя!


Весь текст смотрите на моём сайте Еврипида: www.evripid.com