19

Красные вспышки перед глазами становились все ярче, потом начали блекнуть.

Слэппи моргнул, голова его раскалывалась от боли. Он всматривался в чернильно-черную тьму.

В черноту смерти, подумал он.

Но, к удивлению, глаза его сфокусировались, и он увидел окно. На пол лился лунный свет. Со стоном он заставил себя принять сидячее поло-жение, легонько потер голову. И увидел на ковре рядом с собой тяжелую книгу. И другие книги, рассыпанные по полу. Моргая, он повернулся. Спящая на своей постели Джорджия уткнулась лицом в подушку.

«Должно быть, мне на голову упала книга, — понял он. — И я потерял сознание. Топор… Стелла с топором… мне это только приснилось. Это просто дурной сон. Разумеется, меня и должны мучить кошмары с участием этой пигалицы. Она не дает мне совершить три добрых дела. Осталось всего четыре дня. Четыре дня на три добрых дела. Иначе я и вправду окажусь в абсолютной тьме — навечно».

Тот факт, что это был всего лишь сон, не особенно ободрил Слэппи. Его работа по-прежнему оставалась невыполненной. Жуткая работа. Он оттолкнул в сторону тяжелую книгу и шатко встал. Подождал, пока вновь обретет равновесие. А затем крадучись пошел из комнаты через коридор. Его большие черные ботинки бесшумно ступали по ковру.

Он переступил через порог комнаты Стеллы. Там сладко пахло парфюмерией: верно, перед сном девочка пробовала разные мамины духи.

Слэппи сделал пару шагов к кровати Стеллы и вдруг почувствовал, как его голова взорвалась острой, раскалывающей болью. И прежде чем темнота поглотила его, Слэппи понял, что на этот раз все произошло по-настоящему.