Счастье

Листать  советский   сельский  календарь
И  не  ходить  в  постылую  работу,
Чтоб  не  долить  по  вечерам  зевоту –
Так  жить  вольготней,   чем   еврейский  царь
С  огромными  пшеницы   закромами.

Пристойно  пить  цейлонский   чистый  чай
С  лимоном  тонким  в  синюю  погоду
По  вечерам  с  зеленой  лампой  в  май,
С  луною  полной  за  окном. Заводу
Махнув  на  все, сказать  навек: « Прощай!»

Уехав  за  город, далеко – сто, за  двести!
В  глухой  деревне, в  маленьком  поселке
Не  знать  ни  взрывов, ни  убийств, ни  «Вестей»
С  кривлястой  фифой; слушать  перепелку
За  озерцом; лягушек  брачный  стон.
Ночами  - бденье, днем  же – ветер, сон.

Велосипед  купив, отнюдь  не  «Вольво»!
Не  знать -  про  цены   на  бензин, довольный
Мельканью  спиц  в  тропинке  у  реки,
Где  тайной  сетью  ловят  мужики
От  рыбнадзора. Вечерами  гулко
Идти  пустым   мальвинным  переулком
К   своей  избе  (не  к  страшному  коттеджу!
Где  камень  глух  и  зол)  идти, утешен
Букетом  розы   дикой  для  нее!

А  в  полночь  с  нею  видеть: кораблем
Летит  как   диск  на  облаке  над  миром
В  покое  вечном……

Коль  владеешь  лирой,
С  своею  Музой, девою  нагой,
Во   сне  глубоком   рядом, золотой
Ее  подругой  в  небе – вне  всего
Сидеть  как  Будда  при  зеленой  лампе;
Совсем  один  при  цвете  животворном.

И, глядя  в  ночь, как  поезд , рокоча,
Едва  стучит;  и  желтым  глазом  сонно
Зверок   домашний  нежится, мурча.

Не  пить  сикеры (Боже  мой!) с  друзьями,
Но  пировать  полями  и  ручьями,
Великим  лесом  в   озере  святом.
Чтоб  не  сказать  про  жизнь  в  конце: «Облом!»

Не  знать  столиц, их  воплям  и  речам
Нефилософским, внятно - пошлым  с  края
Земли  людей   и  вовсе  не  внимая!
Поскольку  бог  домашний  всех  народов
Молчит  в  углу. Пусть  где-то  за  комодом
Старинным  трели  льет  ночной  скрипач.

Не  это  ль – счастье?
Вот  за  огородом
Уж   всходит  Вега, мощная  звезда,
Как  гороскоп  надмирный  всех  поэтов,
Кто  знает  тайну  счастья  всего  света…….

А – не  жужжать  на  «Вольво»  по  Тверской
Блохой  и  ночь, и  целый  день-деньской,
Дабы  в  бутике  этакую  шубу
И  оторвать! С  бриллиантом  ль  перстень  грубый.
И  все  надев,  как   стозолотым   Шивой
На  стогнах  града  красоваться  с  дивой -
Что  кукла  Барби, дурочка  слепая,
Чулочки - палочки   в  колодец   - ой! -   ломая.


- Кому ? Чему? Зачем?
- Чтобы  глазели! Тащились  все !
- Судачили  да  пели,
   Кривым перстом  в  тебя  прилюдно  тыча.
   Потом  и  сглазят: порчу  ль, безразличье  ль,
   Болезни, страхи, злобу, смех, венец
   Безбрачья, гроб  английский,  наконец,
   Тебе – шуту  при  жизни  и  купили!

«Зачем  я  жил?» - так  спросишь  ты  в  могиле.
Никто, увы, ответа  не  дает.
Скелеты  рядом  краешками  глаз
В  тебя   раз  глянут, сразу   отвернувшись.

Потом  в аду  собою  поперхнувшись:
« Зачем  я   жил?» - ты  спросишь  у  чертей.
Те  ржут, кривляясь.
Нет   судьбины  злей!

Теперь  в  деревне  только  ты  едва
Спасен: « Вот – счастье! Вот  – права!»