Обожжённая солнцем, ставшая черной

Обожжённая солнцем, ставшая черной
С косою, выгоревшею у края моря…

Стихи у края сна и яви,
Прислушаться к шагам
Наедине с собой
И словом внять тому безмолвию,
Как ране,
И стать стихией,
Где подоконник и окно…

Два лика города – где волшебство?..
И каменистость, размытых чар –
Туман, в котором город спал.
На зеркалах витрин – где дождь,
Бежит по лицам старых стен,
Чтобы прославить с городом родство.

В какую эпоху ты живёшь? –
Никто не знает…
И записные книжки,
Как этюд,
Полны, предчувствий,
Красок разных…

«Где каждый шаг – секрет»,
Где «пропасти налево и направо»…
И зазеркалье – ломаных надежд,
Сквозь призму слова – без оправы…

И город в памяти стучит.
Два лика – восковые свечи…
Импрессионизм пропорций всех,
Чтобы разжалобить размытость мира…

Ах, Петербург, где с ног до головы
Завешан, вывеской продажной.
Он лошадиный, дотрамвайный,
Грохочущий понять уют и быт.

Где тучи голубей внутри Гостиного двора.
Нева – в судах,
Где проплывают облака –
Гости преемство дум уставших…

Пожары в сильные морозы
И барабанит бой – напоминание – на казнь!..
С размаху санки бьются
О тумбу, на горбатых – на мостах…

И морда лошадиная на плече,
В сосульках, словно друг – во сне.
И запах мокрой кожи в дождь,
Извозчик пьян, и бьётся сердце в дрожь…

А. Ахматовой