1812 Чистилище ч 301

Ч 301
Чистилище

Дух злобной чести не помог французским арьергардам,
Сдержать активное движение казаков и колонн,
Предупредивших свыше волю русским авангардам,
Не дать уйти , создав в пути значительный заслон.

Из самых лучших войск,отметив верное стремленье,
Зайти в тылы , ударив в них наверняка,
В судьбу призвавших , создавать великое знаменье,
Разрушить всё , что воздано нам верою в века.

Величием трудов и счастья мирной жизни,
Управившей в любви душевный миг и взлёт,
Стоять в строю с Величием Божественной Отчизны,
Позвавшей цвет любви , оставить дух земных щедрот.

Россию от разбоя и погромов защищая,
Расстроив план , уйти , не расплатившись на тропе,
Воссозданной творить ,величие врага внимая ,
Последний миг его присутствия в стране.

          28-го Кутузов поручил Милорадовичу , которого он поставил во главе корпуса, состоявшего из пехоты и кавалерии; настигнуть нас и отрезать наши арьергардные дивизии, не дошедшие до Вязьмы. Император узнал об этом нападении 3 ноября, когда был в Славкове; одновременно он получил сведения, что вице-королю, князю Понятовскому и князю Эльхингенскому пришлось оказать поддержку князю Экмюльскому, который командовал тогда арьергардом. Еще утром ему стало известно, что казаки, которые после Малоярославца ограничивались до сих пор лишь слабым преследованием нашего арьергарда, напали 1 ноября на обоз и имели некоторые успехи ; тогда же он узнал, что князь Экмюльский, передвижения которого замедлялись и затруднялись огромным числом отставших, оторвавшихся от своих корпусов из-за голода, нужды или болезней, находился еще довольно далеко от Вязьмы, когда показалась русская пехота. Не располагая достаточными силами, чтобы дать сражение, князь Экмюльский должен был ускорить свой путь к Вязьме. В это время маршал Ней стоял на бивуаках перед Вязьмой, а вице-король и князь Понятовский, которые еще накануне знали, что неприятель теснит князя Экмюльского, и в связи с этим замедлили свое движение, также заняли позиции перед Вязьмой, чтобы выждать, пока подойдет князь Экмюльский.
             Вся местность кишела казаками, которые каждый миг прерывали связь между нашими корпусами, как бы близко они ни находились друг от друга. Как только наши войска выстроились на занятых позициях, бой стал клониться в нашу пользу, но злая судьба хотела. чтобы император вместе с гвардией оказался в этот день в Славкове, так как он не ожидал, что Кутузов пробудится от своей спячки, и думал, что неприятель скорее постарается нас опередить, чем потревожить. Так как на месте боя не было начальника, которому было бы поручено общее командование, то не было единого порядка в распоряжениях. В течение шести часов наши войска доблестно сражались на всех пунктах, но все время они только оборонялись. Однако превосходство, приобретенное благодаря этому неприятелем, дорого обошлось ему; за смелость своего предприятия он заплатил большими потерями, а в результате добился только того, что причинил большой урон 1-му корпусу, в котором возник некоторый беспорядок в тот момент, когда он проходил мимо корпуса вице-короля. Еще больший беспорядок был при переходе через мост у Вязьмы. До этого, пока ему приходилось без чьей-либо помощи отражать нападение неприятеля, 1-й корпус с честью поддерживал свою репутацию, несмотря на оживленные атаки русских и на свои значительные потери от артиллерийского огня. Недолго длившийся беспорядок обратил на себя внимание потому, что доблестные пехотинцы 1-го корпуса впервые покидали свои ряды, вынудив своего непоколебимого командира уступить неприятелю. Я касаюсь этих прискорбных фактов, потому что именно с этого момента начинается дезорганизация нашей армии и все наши несчастья, 1-й корпус, корпус, который в начале кампании был самым многочисленным, самым образцовым и соперничал с гвардией, сделался самым дезорганизованным, и это зло продолжало расти. Понятовский, вице-король и Ней дрались, как и в наши счастливые дни.

Де  Коленкур Арман Луи Поход Наполеона в Россию.

Элитный корпус отдан был величия знаменью,
Внимая сердцем , что случилось впереди,
Став русской артиллерии отличною мишенью,
Остановив в селе  движения свои.

Пытаясь разобрать  по батальонам,
Солдат ,смешавших стройные ряды,
Подавленных потерями в колоннах,
Врасплох захваченных велением нужды.

Спасаться от казачьей удали и смерти,
Их настигавшей словно ураган,
Взвивавший сабель круговертью,
Русской Души Величия Таран.

Вдавив в нутро врага позор и право оглянуться,
На  Дух Творения Величия Войны,
Когда  в бою уже не увернуться,
От тяжкой участи  творения вины.

Навязанной кумиром ,твёрдой платой,
За преступления и радости в делах,
Искать свет истины ,души расплатой,
В  немыслимых  и тягостных грехах.

Собравших веру в вероломство воли,
Способной заменить желание утех
И вознести творение  величия юдоли,
Моралью рода в радость жизни и успех.

                Усилия Вице-Короля обратились на наши батареи , которые стреляя по дороге , препятствовали Даву идти по ней и соединиться с войсками , прибывшими к нему на помощь из Вязьмы. Но атаки Вице-Короля и Понятовского не имели успеха , потому что подошла вся пехота Милорадовича . Она отразила Вице-Короля, не имевшего впрочем более надобности упорствовать в атаке , ибо он уже обеспечил отступление Даву. Совершенно расстроенный повторными атаками Платова и Паскевича и огнём батарей Милорадовича , Даву бросил обозы , и стороною от большой дороги , левым берегом Черногрязья, пробрался в тыл корпуса Вице-Короля и построился за ним .
            При невозможности отрезать неприятеля от Вязьмы , оставалось живо теснить его . Милорадович двинул войска вперёд, и в полдень соединился направо с Платовым , рассеивавшим по большой дороге остатки арьергарда Даву . Вице-Король и Понятовский отступили , но , получив от Нея из Вязьмы в подкрепление дивизию , остановились , стараясь дать способ войскам и тяжестям , загромождавшим город выйти оттуда . Сопротивление было непродолжительно . Неприятель отступил на другую позицию , между Ржавцом и хутором Рибопьера , а наша кавалерия , к которой присоединились партизаны Сеславин и Фигнер , обходила фланги неприятелей , угрожая отрезать их от Вязьмы.

Александр Иванович Михайловский-Данилевский (26 августа [8 сентября] 1789 — 9 [21] сентября 1848) — генерал-лейтенант, сенатор, русский военный писатель, историк, автор первой официальной истории Отечественной войны 1812 года, написанной в 4 томах по заданию Николая I.

Глядевших отовсюду в ликах смерти,
Провалом в дух предвечной пустоты,
Стиравшей на пути к бессмертью,
Их собственные мысли и мечты.

Погасшие в душе от злобных ликов,
Команд , меняющих в строю настрой,
Напомнив дух  истошных криков
Из преисподней , обьявившей  неустой.

Устав в войне от напряжения неволи,
Сорвавшей план уйти в исток огня,
Очистив дух творения и доли,
Сжигая счастья смерти плевела.

Посеянные в душах командиров,
Сиявших радостью невзгод,
Ведущих стать для всех кумиром,
Преодолевшим суть величия свобод.

Дух серафимов отпустив на воздаянье,
Тяжёлой,ветренной судьбы,
Страдать и верить телом в покаянье
И свет любви из полной темноты.

Освобождение Вязьмы Неизвестный художник