Черкаю, сгинувший в тюрьме, убитый смыслом проз

Черкаю, сгинувший в тюрьме, убитый смыслом проз,
Дрожащею рукой на стенах вереницы слов:
"Кто не коснулся пальцами шипов хрустальных роз,
Тот не увидит всех красот от алых лепестков".
И мысли застывают в устах, скривлённых в пену,
Питая кровью трепетных, молчащих в норах крыс,
Застыл немой фигурою на задранных коленях,
Пуская хрип отчаянья больного сердца ввысь.
Навстречу взгляд презрения: гнев, смешанный с грозой.
Дождём играет нервами с уставших облаков.
Он видит: в час затмения смерть встретилась с мечтой
И пылью крест поставила на веренице слов.
На скользком ложе холода надежда разлилась
Багровым ручьём ртути вдоль трещин старых плит.
Она заполнит разум мой, но, отравляя всласть,
Ломает стрелкой времени в душе слепой магнит.
Конца нет строкам сущности, как грёзам о Тебе,
Застыв в ветрах объятиях меж небом и землёй,
Во снах трагичных кланяюсь противнице-судьбе
За боль, что вновь подарит мне её прощальный бой.