Только ты под небесною шалью

Когда снегов и льдов унылый глянец,
Сошёл, как свет на выцветшем холсте,
Разлуки злой, болезненный румянец
Скользнул бесшумно на мою постель.

И понял я, что все срока просрочил.
И рухнул в траур панихид и месс.
Я погибал, но ангелом из ночи
Явилась ты и подняла мой крест.

Ты пришла, как рожденье канунов,
Как весна, весела и светла.
Ты пришла. И ударили струны,
И печаль догорела дотла.

И неистовство снов воскрешая,
Прозвенело в раздолье хмельном, -
Только ты под небесною шалью!
Только я под небесным крылом!

Мираж прошёл. Безвыходно и утло
Сползла луна, и схлынул благовест.
Дурманом снов, израненное утро
Мой одинокий выплеснуло крест.

И – ни души. Ни проблеска, ни света.
Лишь талый снег, да выстуженный лёд.
Я захлебнулся серостью рассвета,
Как расплатился за ночной полёт.

Я об лёд белым лебедем бился.
Алой кровью рассветы рябил.
И страдал, и рыдал, и молился.
И неистово клял… и любил.

И, когда моя плоть обветшала,
И пропет был последний псалом, -
Ты вернулась небесною шалью
И небесным укрыла крылом.

И, весны волшебство воскрешая,
Вновь звенело в раздолье хмельном, -
Только ты под небесною шалью!
Только я под небесным крылом!