Посмертие глава 9

Глава 9
САД НАВНЫ

Я проходил по саду дивному
Сквозь бесконечные цветы,
Такому близкому, родимому,
Он жил, мы были с ним на ты.

Я шел походкою прогулочной,
В душе звучало, словно плач:
- Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач…

Сад не кончался, и зелеными
(меня лаская по пути)
Цветущими сменялся волнами
И снова в даль манил идти.

Цветы струились, словно призраки,
За валом – вал, за тенью – тень,
И пели радостные листики,
И пел бескрайний светлый день.

Не знало устали цветение,
И за весеннею волной
Шли волны летние, осенние,
И даже зимние, порой,
В беспечном южном изобилии.
Подснежник руку подавал
Нарциссу, ландышу и лилии,
И с нею ирис расцветал.

Затем являлись флоксы, бархатцы,
Шел хризантем осенний вал,
И каждый цвел в единой матрице,
И каждый что-то мне шептал.

Все чувства были как бы скручены,
И уж звучало в вихре брызг:
- Над озером скрипят уключины
и раздается женский визг. –

И тут, немало озадаченный,
Гляжу – беседка в стороне,
Подумал: - Это ль час назначенный,
Иль это только снится мне?

Запомнил в пальцах розу колкую,
Над нею – пчел веселый рой…
Ужели Блока Незнакомкою
Она предстала предо мной?

Тогда, в видении под куполом,
В огромном зале с высоты
Сиял мне лик на фоне пурпурном
И запредельные черты,

Сейчас же, трепетом охваченный,
Я вижу (вновь его строка):
Девичий стан, шелками схваченный,
И в кольцах узкая рука…

Она сидела перед столиком,
В резной беседке за плющом,
Склоняясь над изящным томиком.
(Конечно Блок, а кто ж еще!)

Та ж шляпа с траурными перьями,
И те ж упругие шелка,
Дышала древними поверьями
Вся атмосфера уголка.

Я подошел, склоняясь издали,
В густой звенящей тишине,
Как рыцарь, верный догу издревле,
К балкону Дамы при луне.

Приподнялась… глаза огромные –
(Себе цитатой помогу):
- И очи синие, бездонные
Цветут на дальнем берегу. –

Не устоял от этой близости,
К перчатке лайковой припал…
Упасть к ногам? Молить о милости?
Я чувств таких вовек не знал.

Она встает, глядит приветливо,
А я безумно повторял:
- Я грешен, грешен, Навна светлая,
Я все по жизни растерял!

Семью, детей, свой дух мистический,
Друзей, любовь к своей стране –
И только дар мой поэтический
В конце остался верен мне.

Ее лицо слегка осунулось,
Сказала грустно: - Не судим…
Ты был поэтом… - призадумалась, -
Об этом и поговорим. –

Взяла изящно том со столика.
Не Блок? Но кто? Мои стихи?!
Стихи лентяя, алкоголика…
Да это – те еще грехи!

Прервалось мыслеизлияние,
Она взглянула мне в глаза:
- Хоть припозднилось осознание –
Ты – чист, как небо, как слеза.

Но разберемся с амулетами… -
Я протянул ей амулет,
- То не китайский шар с секретами,
Здесь дар твой, превращенный в свет.

Здесь скрыта Сила, мощь огромная,
И хоть ты был на самом дне,
Душа раскаялась и скорбная
Его протягивает мне.

Здесь дар поэта с вещим голосом,
Что ты с рожденья получил,
Но был на землю послан Логосом
Без оснований без причин.

Он не был связан с роком, кармою,
Он сам тебя, как грош, нашел,
Хоть жизнь была порой бездарною,
Он рядом весь твой путь прошел.

Судьба кривая, да нелегкая
Его носила на весу,
Ведь пища грубая, прогорклая
Угодна схимнику в лесу.

Судьба поэта – вещь не сладкая,
И горек творческий союз:
Как шизофреник с психопаткою
Под тяжким долгом брачных уз.

И хоть порой твердят, что гибелен
Союз кресала и кремня –
Он не приводит к росту прибыли,
Но дарит миру свет огня.

Твои грехи подобны топливу,
Бездушный умник – не поэт,
Он – равнодушен, что хоть – в лоб ему,
Что – по лбу – в этом весь сюжет.

И потому, уже в посмертии
Твой шельт был не утяжелен.
Вот первое тебе известие
Читай – благое… ты смущен?