Мимолетное живое

Странствия

По старой карте путь проложен,
любовь и верность тем, кто сможет
внушить, что мы, как прежде, живы,
кто ясный путь укажет нам
к высоким дальним  берегам,
к земле свободной и  счастливой,
где мы построим новый храм
вдали от родины тоскливой.
По старой карте путь проложен,
мы любим то, что так похоже,
но нас пугает то, само,
то естество, сама природа,
нам легче плыть недели, годы,
или о Нем смотреть кино,
жить-плыть средь ветра и воды,
подальше от цепей и страсти,
от разлетевшихся на части
друзей той самой чистоты.

Мимолетное живое

Берега-берега, море соленое-море соленое и пустое.
Здесь никого нет,
только звуки, напоминающие голоса родных,
собравшихся на обед.
Мимолетное живое.
Полные сострадания стены...
Расстояния страшные между нами.
Головы мраморные из мутной пены
возвращаются к храмам своим камнями.
Так, иногда проступает профиль,
если камень рассматривает археолог-профи.

Храм на луне

То ли сломанные карандаши, то ли фильтры окурков
на нервной брусчатке незаслуженно забытой улицы.
О ней забыли все, ведь на луне недавно обнаружили руины храма,
предметы древнего неведомого  культа.
Сейчас в беседах утренних звучат все чаще цифры,
 ведь на колоннах только формулы и знаки Леонардо,
наброски созданной им страшной катапульты.
Вдруг ожили внутри камней парфюмы древние
и заскрипели трубы ржавые водой,
настоянной на времени и вертикали,
и потекла вода, подобная вину.
В двадцатом веке луч электрический не погасил луну
 и трубы фабрик черных новыми колоннами не стали.
Отворковав голубкой дикой в морском музее уснули кулверины,
история морей завершена,
осталась нам полупустая, грустная страна,
луна на небе и ее руины.

Полеты поздние

Полеты поздние в соседние кварталы
привычкой стали доброй.
С балкона облупившегося взлет,
вторжение в закат,
подъем на высоту, где коброй
весь вечер вьется розовый дымок
от выстрела, так странно прозвучавшего
два месяца тому назад.

Над нами

Внизу уютная семейная земля,  ворсистый лес,
открытая ущелья пасть,
а здесь густая синева небес
с нее и при желании на землю не упасть.
Здесь наши крылья тихо шелестят
и наполняют тлеющий закат
гербами растворившихся имен,
под нами вы и ваши облака, над нами Он.

В траншее

С этой черной сырой землей
мы сроднились за две недели.
Но когда вдруг душа немеет,
и ее наполняет злость,
подношу к лицу на ладонях горсть,
ей дышу, и в уставшем теле
исчезает ломота зла,
сердце ритм усмиряет, греет.
И все медленнее стрела,
приближающаяся к траншее.

***

Неизвестной земли черно-белые мили,
вдоль которых застывшая лава и снег,
птицы стаей сидят на забытой могиле,
а в могиле глубокой лежит человек.

На далекой земле неизвестные ниши
и таинственный камень, зажатый в руке,
скрип фрегата, который увез хоронивших,
похороненных позже на материке.

***

В каком сегодня доме будем пировать вином хиосским и ароматы роз вдыхать?
Повис над побережьем розовый закат прозрачный,
дома друзей с садами, нимфами сегодня примут нас в чудесный сумрак свой.
Какой мотив подарит нам прибой?
Под песнь его ночную вино разбавим теплою водой.
И чаши полные прольются в нас, смешавшись с флейтой, лирой и свирелью
под плеск волны и ветра дуновение.