Несколько писем из Претории

Я пишу тебе это – просто, почти без дела,
Рассказать, что вечернее небо уже зардело
И деревья, пытаясь выглядеть молодыми,
Насадили на ветви лунную дольку дыни.
В этом городе судятся чаще, чем моют руки,
И, бывает, стреляют – но это всегда от скуки,
Оттого, что зима, а значит, темнеет рано
И нисколько не греют свечи из ресторана.
А холодные сумерки здесь до того вязки,
Что горластые ибисы часто срывают связки,
Но в темнеющем небе столько без них печали,
Что, пожалуй, попросишь, чтобы опять кричали.
Поскорей бы весна. Звёзды совсем как почки.
Ресторан возле дома заперт на три цепочки.
Уезжая, маршрутка дарит оскал лисий
Запоздалым сотрудникам офисов и дипмиссий.

Я пишу тебе это, болтаясь в приёмном покое.
Здесь опухшие люди, кушетки и всё такое.
Изучаю людей, пытаюсь понять их лица,
Но на лицах у всех написано лишь – больница.
Незнакомая тётка мечтательно чешет струп и
От безделья читает про доноров третьей группы.
Ни за что не решится, боясь подцепить заразу.
Забирают герберы и новые ставят в вазу.
Забегает сестра, считает нас, хмурит брови,
Не найдя обладателей сданных мочи и крови.
"Объясни, дорогуша, что принимать наружно?"
"Вы вписали в анкету больше, чем было нужно."
А деревья за окнами бойко цветут алым,
И уборщица с видом барственным и усталым
Собирает в совок – медленно, с трёх попыток, –
С пересохшей земли алых цветов избыток.

Я пишу тебе это, ручку сжимая слабо,
Из дубовой беседки местного кантри-клаба.
Здесь не тратят усилий, чтобы дойти до корта,
Вот и жду, повинуясь, сумерек и эскорта.
Приближается тренер – умница, но кокетка
От того, что идут ему тенниска и ракетка.
Провожает на корт, долго даёт задачу,
Но летучая мышь портит мне всю подачу.
Между нами экватор. Жалко, что ты не видишь,
Как мой тренер озлился и перешёл на идиш,
Как вечернее солнце с неба сползло кроваво
И как здорово я отбиваю мячи справа.
Между нами экватор. Он мне напомнил сетку.
Успокоенный тренер деньги суёт в барсетку.
Подаю тебе Сириус и распрямляю плечи,
И считаю мячи, оставшиеся до встречи.